Заметив, что Корень задержал взгляд на роскошном перстне Тофика, он небрежно спросил:
- Хочешь трофей взять? Ты ведь победил.
- С мертвого врага? - искренне удивился Корень. - Это мне западло.
- Вот тебе и второй ответ на твой вопрос. Я мог бы выбрать и других авторитетных воров. Но ты из всех - самый гонористый.
- Это хорошо? - удивился Корень.
- Это хорошо, потому что ты чтишь воровской кодекс. И что тебе западло, то тебе западло. И баста. Но это и плохо, потому что, когда работаешь с бойцом плечо к плечу, надо быть уверенным, что он из-за гонора не откажется выполнить приказ, от которого зависит успех операции.
- Я понял тебя, Князь. Не простой ты, ох, не простой. Я подумаю.
- А что, подумай, возможность теперь у тебя такая есть, - ответил Князь, окидывая взглядом побоище и как бы давая понять, что возможность такую "Корню" предоставил именно он, Князь.
- Советоваться ни с кем не буду.
- Это тоже правильно. Советы других далеко не всегда ведут к истине. Так говорил Заратустра.
ГРИФ. ОПЕРАЦИЯ "СЛУЧАЙНЫЙ ВЫСТРЕЛ"
- Так говорил Заратустра...
Профессор Моров отхлебнул из стакана глоток старого шотландского виски.
Заратустра... Кажется, впервые он услышал это имя из уст литературного героя - Остапа Бендера... В детстве, когда читал роман Ильфа и Петрова "Двенадцать стульев". Или "Золотой теленок"? Сейчас и не вспомнить. Оба романа были в одном томе. Память у Морова всегда была отличная, содержание прочитанных книг он запоминал легко и впоследствии никогда прочитанное не перечитывал. А вот мелочи забывал. В каком романе? Да какая, в сущности, разница.
Имя ему понравилось. А потом он читал Зигмунда Фрейда, Шопенгауэра и, наконец, Фридриха Ницше "Так говорил Заратустра".
Ему понравилось.
Вообще, немцы и евреи, если уж занимаются чистой философией, излагают очень складно.
Он протянул руку к книжной полке слева от рабочего кресла, взял, не глядя, томик Фрейда "Психология бессознательного", наугад, как он часто делал, раскрыл страницу, прочитал загаданный абзац:
"Вера в вещие сны насчитывает много приверженцев, ибо в ее пользу говорит то обстоятельство, что многое действительно происходит впоследствии так, как его предварительно конструировало во сне желание".
Он закрыл веки, задумался. Из полудремы его вывел какой-то резкий звук на улице, за стенами института, - что-то вроде пожарной или милицейской сирены.
Он вздрогнул, открыл глаза.
О чем он думал минувшей ночью? Какой увиденный во сне эпизод сейчас пытался восстановить в памяти?
Он снова закрыл глаза. И увидел...
Вот он лежит на крыше (или на чердаке) высокого здания. Напротив обычный жилой дом. Один подъезд с улицы, через который входят и выходят жильцы (другие подъезды для жильцов - со двора). А две трети первого этажа занимает шикарный, эксклюзивный, как сейчас говорят, ювелирный магазин "Ля Рошель". Типичная туфта, не имеющая никакого отношения ни к известному порту, ни к Франции вообще. Изделия здесь продаются действительно изысканные, поистине уникальные, но чисто русские. Не жаны и пьеры, а иваны да мойши сделали эти роскошные кулоны с изумрудами, эти дивные перстни с бриллиантами, эти изысканные подвески с хризалитами, да и сам магазин принадлежит господину по фамилии Магазинер.
Рафаил Магазинер трезво рассудил, что в "Ля Рошель" народ будет ходить чаще, чем в лавку "У Розочки".
Розочкой звали жену Рафаила. Он ее обожал.
А доктор Моров ненавидел доктора Минеева Ростислава Яновича.
Такой вот расклад. Как говорят в России, без бутылки не разобраться.
В реальной жизни Аркадий Борисович Моров отхлебнул из стакана большой глоток виски.
Во сне и в полудреме он явственно видел витрину "Ля Рошель", людей, входящих и выходящих из двух дверей магазина и из одного подъезда для жильцов.
Он видел, как из подъезда вышел ненавистный ему доктор Ростислав Янович Минеев, а из подъезда магазина - несколько новых русских - дам и господ - в длинных шубах нараспашку.
Сквозь отличный цейсовский оптический прицел прекрасно были видны и изумрудные колье на дамах, и бриллиантовые перстни на руках господ.
Он нехотя перевел ствол винтовки вправо, с грустью расставшись с холодным, но изумительно красивым женским лицом, и в прорезь прицела попала яйцеобразная голова доктора Минеева.
Его лысоватая, похожая на слегка облупившееся яйцо голова никогда не нравилась Морову.
А с тех пор, как соглядатаи и стукачи, которые были внедрены им во все структуры института, несколько раз донесли до него слова Минеева, исследовавшего поведение мышей под воздействием неких кадрированных видеосюжетов, антипатия к доктору превратилась у Морова в ненависть.
- В курилке он пошутил, что, похоже, "наш академик совсем рехнулся и метит в президенты, иначе к чему эти эксперименты на студентах в кинозале...".
- Еще он говорил (страшно повторить), что, "возможно, в институте происходят "странные вещи" и что у него есть подозрения, что некоторые больные просто пропадают, - их не переводят в другие клинки, не выписывают в связи с излечением или окончанием курса, - они умирают и тела их где-то сжигают".
Похоже, доктор Минеев не был злобным, жадным, завистливым, его не волновало, что зарплата сотрудников института зависит от коэффициента благонадежности, толерантности и лояльности к директору. От этого коэффициента зависело в институте все - зарплата и премия, субсидирование лаборатории, публикации, защиты кандидатских и докторских. Доктор Минеев полагал, должно быть, что он будет высказывать публично свои инсинуации и ему это будет сходить с рук.
- Он говорит, что в нашем институте проводятся эксперименты над психикой людей, без их согласия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145