Но к осени 1998 г. была она чудо как хорошо, не только лицом, но и фигуркой – с округлыми коленями, длинными стройными ногами, крутыми бедрами, высокой грудью. Все как у Кустодиева, а все ж потоньше…
Опросила Верочка разных людей, как работавших на заводе, так и их родственников. Но не напрягала их допросами, все как бы шутя, в русле доброй беседы.
Вышла у неё такая картина.
Воровать – воровали. Весь вопрос, – как выносили. Каждый рабочий по цехам передвигался беспрепятственно. Доступ к золоту ничем и никем не ограничивался. Откусывай, отколупывай, ешь его, хоть на хлеб намазывай. А вот, дескать, вынести с территории – ни-ни. Контроль был строгим по всему периметру завода. Только вышел из производственного сектора – готовься к досмотру. Вплоть до полного раздевания.
– Золото есть? – спрашивают, например, для порядка на вахте.
– Как нет? Есть конечно.
– Раздевайся.
А золота-то и нет. Пошутил рабочий. А уж смеху вокруг этого раздевания!
Но так шутили редко. Чего вахту озлоблять? Чаще так:
– Есть что недозволенное?
– Никак нет.
– Проходи.
А то и так:
– Золотишка случаем не прихватил?
– Больно надо.
– А ну, покажь?
Первый, поверхностный обыск ничего не давал.
Тогда – с полным раздеванием. И обратно – ничего! Тупик!
А как же золотишко уходило с завода? А так вот и уходило.
Если, скажем, вахту в долю взять, то как? То – то и оно.
А если милицию? А и они что, не люди? Кому личный автомобиль помешал жить и трудиться. Милиционеры в городке все ездили на работу на своих машинах. А на вопросы Верочки отвечали:
– Машину тесть купил. Он в деревне на всем готовом, денег куры уж и не клюют даже. А что золото? Воруют? Ну, воруют. Кто? А кто его знает. Как? А это вам, следователям прокуратуры, должно быть известно.
Поговорили, называется.
Ну теперь вопрос, какое золото крали? На этот вопрос Верочка, опросив человек пятьдесят, ответ нашла. Песок, привозимый с приисков, даже не пытались; рудное золото, то, что в породе, ещё обогащать надо вручную. Хлопот. А наш человек любит, что была халява, но чтоб ещё и без особого труда. Так что брали исключительно уже готовые бруски переплавленного и очищенного золота. Спрятать такой брусочек в цехе – пара пустяков. Хоть в штанах, если штаны специально к этому приготовить, хоть бы и в рукавицу брезентовую.
Когда Верочка настояла, чтобы был проведен совместный рейд прокуратуры и ГУВД, то задержали даже мужика с бруском в 5 кг. Это какие же штаны надо иметь… И вообще. Ну, того, которого задержали, того и посадили. А других – нет. Он один так и пошел по делу. Потому что потом таких удачных рейдов уж не было. Как говорили древние, «Кто владеет информацией, владеет всем».
Умаялась Верочка. На вахте более ни одного недоумка, который знал, что сегодня рейд, и пошел через вахту с золотом, – не задерживали.
Пробовала Верочка шмон делать на заводской территории. Тоже все по закону, с санкцией, вместе с милицией. Нашла в один проход 12 схронов – это без разведки, на вскидку, по наивняку, – в кирпичной кладке, – там кирпичик вынут, золотой брусочек вставлен, и снова кирпичиком закрыт схорон.
Да и в других местах. Просто «Эльдорадо» какое-то, а не завод. Где ни копнешь, куда прутик ни сунешь – везде золотишко припрятано.
Нашла она и множество отверстий в заводской стене. Ясно, что через них золотишко уплывало. Ставили милицейские засады у таких выходов. Пользы – чуть: даже если пару раз и застукали в «дуплах» «заначки», то с противоположной стороны – тишина. Никто за золотишком не приходит и день, и два, и неделю. То есть такое впечатление было у Верочки, что разведка тут работает, что твой Канарис.
Ну, а как пропал эталонный слиток золота, – то есть напрочь, без следа, тут уж местное начальство на дыбы, – всех пересажаем! А как пересажаешь, если даже подозреваемых нет? Или скажем, если все работники завода – в подозреваемых ходят?
Единственно, что сделали, это заменили хилых коррумпированных вохровцев на бравых прапорщиков неизвестной ведомственной принадлежности. Вели они себя строго, с достоинством. И брали с золотом всех, кто его пытался внагрудь пронести через проходную, или, скажем, перебросить через заводскую стену. Верочке даже далось возбудить 6 дел по хищениям и даже довести их до суда. Никакой банды, естественно, – никакой организованной преступной группы, сговора, коррупции и т. д. Просто – 6 «несунов». Как на птицефабрике, где с десятком яиц птичниц задержали. Так и тут. Прапоры стоят на смерть. И находят золото даже там, где его обычно не носят, даже в годы реформ и кризисов. У тех, – кто с ними не делится. Тогда делится с прапорами стали все «несуны». И с тех пор, как народ поумнел, новых дел у Верочки не прибавилось.
Дело до того дошло, что прапоры стали сами искать золотоношь, что – бы расширить круг своих подельников. И то их понять можно, они ж не весь ворованный груз изымают, а только часть. Простая такая арифметика, тут и Юрием Горным не надо быть, чтоб подсчитать куб, корень, и что на ум пошло. Чем больше «агентов-сотрудников», тем большее мелких частей от разных больших целых.
А у Верочки Пелевиной и других дел навалом. Ей ещё расследовать, убийство коллекционера Валдиса Кирша, тоже, между прочим, из корыстных побуждений, – ценнейшую коллекцию взяли. У неё ещё дело о похищении реликвария святого апостола Андрея из квартиры видного в прошлом деятеля международного коммунистического и рабочего движения.
А тут ещё эти, как она была убеждена, массовые хищения золота с завода в городе Максимове.
Так что когда за дело в Максимове взялся один из лучших «важняков» генеральной прокуратуры Т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148