Я не помню зла. И я оставил ей «шале» на побережье и вполне приличный пансион до конца её жизни.
– У вас не было брачного контракта? Она ведь может отсудить…
– У нас был контракт. Она уверила меня к моменту замужества, что идет за меня по пламенной любви. Вот я и предложил составить контракт так, что каждый из нас волен в любой момент оставив другого, не предъявляя никаких претензий. Завещание невозможно оспорить.
– А… Умоляю простить, но вопрос этот возникнет неизбежно, – а…
Как бы это сказать, возможность психиатрической экспертизы?
– Я предусмотрел и это. Меня обследовали в Институте Мориса Мойзе был даже приглашен из России независимый эксперт-профессор Марк Буркин из Петрозаводска, а затем, независимо от него, – доктор медицины Генрих Яковлев, специализирующийся как раз на старческом слабоумии…
– О, я не это имел в виду…
– Все мы имеем это в виду, когда видим перед собой 80-летнего старца…
– Итак. Ваше решение окончательно?
– В плане жены и сына, да… А насчет передачи картин в дар музею «Прадо» – я ещё подумаю, тут есть вариант. Может быть, разделю коллекцию и передам в разные музеи. А может, убедившись, что сын так же любит искусство, как и я, завещаю все ему. И он сам, если останется бездетным, будет в старости решать, кому передать коллекцию.
– 'А согласно предыдущему Вашему завещанию?
– «Эскориал» переходил жене, ей же доставались и картины из коллекции числом 25, по её выбору. Но за исключением картин Эль Греко, Пантохи де ла Круз и Веласкеса. Они непременно должны были остаться в собрании сына: тут, знаете ли, есть наши маленькие семейные тайны.
– Понимаю, понимаю. Уполномочен ли я вести предварительные переговоры с дирекцией музея «'Прадо» в Мадриде?
– Знаете что, давайте подождем неделю..: тут и спешить в таком деле вредно, и откладывать опасно.
Во вторник утром Локк вообще отказался от завтрака. Все казалось невкусным и пресным. Кухарка рыдала на кухне, не понимая, что случилось.
А Локк просто, как говорят спортсмены, мандражировал перед «стартом».
На его счету было столько загубленных жизней, сотни людей были убиты по его приказу, пятерых убил он сам в разных, по его мнению, оправдывающих его ситуациях.
Но ни одну из свои пятерых жен он ещё не убивал сам и не содействовал их смерти.
Все почили в Бозе сами, без его участия, более того, – были горько им оплаканы.
Локк был вообще влюбчив, склонен к привязанности, и, при всех своих блестящих возможностях, позволявших создать фантастический гарем, никогда не изменял своим женам.
Во вторник позвонил Джон Форбс.
– Я подслушал их разговор ещё в понедельник. Но не стал сразу Вам сообщать, так как это был испуганный разговор сообщников, ещё ничего не решивших. Сегодня, вероятно, после бессонной ночи, у них родился план. Они не рискнули говорить о нем по телефону, и встретились на тайной квартире в районе «Эль – Примо», адрес которой мне был точно известен и где я также установил «прослушку».
– Итак?
– Итак, – они решились на убийство.
– Каким же методом, простите за уточнение, я суду убит?
– Электричеством.
– Не понял?
– Вас убьют, поджарив на электрическом стуле.
– Поясните.
– Я выезжаю.
– Хорошо, жду.
План был задуман неплохо.
– Это, конечно же, придумала моя жена. У придурка – красавчика на это мозгов бы не хватило, – удовлетворенно заметил Локк. Страх перед неизвестностью перестал его мучить, и теперь, когда ему был известен план его врагов, он снова был собран и целеустремлен, как все эти десятилетия, когда он собирал по крупице свою империю, свое огромное богатство.
– Возможно. Вы знаете ювелирную лавку Лазаря Шапиро на Брейнт-авеню?
– Видел. Но никогда не заходил. Я покупаю драгоценности в более респектабельных местах, хотя и у Лазаря есть занятые вещицы, был слух…
– Вы правы. Внешне неказистая лавка торгует дешевыми мексиканскими сувенирами и украшениями. Там, на первом этаже, посетителю предложат даже чашку кофе и стаканчик «текилы». Лавочка в основном рассчитана на туристов. Но на втором этаже, в кабинете старого Лазаря постоянные клиенты нередко приобретают настоящие ювелирные шедевры. Лазарь – выходец из Одессы. А то, к чему привык в детстве, остается на всю жизнь. В детстве самым большим успехом в его семье потомственных ювелиров было уйти от фининспектора, от налогов. Вот старый Лазарь так и старается всю жизнь уйти от налогов. Платит взятки полиции, продает дешевку в лавке, и настоящие драгоценности, в том числе, подозреваю, контрабандные и ворованные, у себя на верху. Там у него бывают и весьма богатые и влиятельные люди…
– Ну, раз вы все знаете про старого Лазаря, я признаюсь Вам, что к сам пару раз покупал у него крупные брильянты…
– Я знаю. Я пролистал его книгу продаж, которую он ведет по заведенному правилу уже много лет. Там была и Ваша фамилия. Это и хорошо, и плохо.
– Почему плохо?
– Сейчас поймете. Наша парочка придумала следующий план…
Телефонный звонок прервал рассказ Форбса.
… Спустя неделю на Брейт-авеню появился сухой поджарый старик с медальным профилем индейца апачи, длинными седыми волосами, крючковатым носом и темнокоричневой кожей.
Подслеповатый владелец ювелирной лавки сеньор Лазарь Шапиро не признал знакомых черт в медальном профиле и, близоруко щурясь пригласил посетителя в лавку. Не удовлетворившись набором украшений на первом этаже, гость попросил показать ему что-нибудь подороже и был приглашен на второй этаж, где отобрал несколько мелких изумрудов и попросил отвезти их в отель «Эксельсиор» на имя сеньора Мигеля Мартинеца.
Поскольку изумруды были тут же оплачены чеком на имя сеньоры Жаклин Локк, то сомнений не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148