Поэтому, возбужденный «ухаживаниями» «Милана», он в то же время пытался понять, что на самом деле думали об этом «Ливерпуль», «Манчестер Юнайтед», «Ювентус», «Рома», «Барселона»… не отказываясь от мысли затеять за кулисами что-то вроде аукциона. Галлиани и Брайда оказались способнейшими людьми и провернули операцию в два хода. Первый: не играть на повышение. Второй: не слишком затягивать дело, дабы не возбудить аппетит конкурирующих клубов. Уже в декабре 1998 года, то есть как раз в сезоне, по итогам которого Андрей станет лучшим украинским бомбардиром, в Киеве уже поговаривали, что теоретически договаривающиеся стороны могли прийти к обоюдному соглашению. Но Суркис, большой специалист в области отношений с общественностью и дипломат, побаивался официально делать какие-то заявления о сделке, опасаясь народного возмущения.
Столица Украины была буквально вся заклеена огромными плакатами с изображением своего идола. Газеты и телевидение стали следить за его вкусами и предпочтениями. Так, выяснилось, что, кроме украинской и японской кухни, Шева все чаще балуется пиццей или макаронами, которые очень хорошо готовил его киевский приятель. Среди закончивших карьеру суперфутболистов ему приписывали восхищение ван Бастеном, Кройффом и Марадоной, а среди действующих игроков (странное дело – всеми, кто выступал в Италии и, между прочим, ко многим из «Милана»): Мальдини, Костакурту, Веа, Роналдо, Зиданом, Дель Пьеро…
По утрам почтальон приносил на «Динамо» уже не привычную сотню писем, а целые пачки. Число фанатов и поклонниц Шевченко росло от недели к неделе. Машину Андрея, который ездил уже на «Мерседесе» или «Ландровере» и мог позволить себе дачу рядом с президентской, осаждали болельщики, взбудораженные слухами о богатых европейских клубах, соперничавших за право его купить. Они умоляли его остаться. Во время перерывов и после тренировок он все чаще говорил с Михайличенко об итальянском футболе. Бывший игрок «Сампдории», постер которой висел на стене рядом с Блохиным, легендарным левым краем «Динамо» и сборной СССР, не уставал повторять: «Это трудный и сверхконкурентный футбол, но с твоим оптимизмом и уравновешенностью, готовностью открыто встретить любую трудность, тебе бояться нечего». Действительно, если он чего-то и опасался, так это не сюрпризов со стороны мяча, а, скорее, необходимости коренным образом менять свою жизнь. Ясно, что он сможет больше заработать, но для него деньги не стояли на первом месте. Дело было в том, чтобы переехать в страну, где играли в самый прекрасный футбол в мире и надеть на себя футболку клуба со столетней историей, одного из самых титулованных и авториторитетнейших во всем мире. Папа Николай и мама Люба часто повторяли: «Смотри, Андрей, твой поезд может подойдет раз в жизни. Главное понять, тот ли это поезд и когда он подходит». Поняв, что это именно тот самый локомотив, разве мог он на него не сесть? «Динамо» навсегда оставалась для Андрея колыбелью, которая видела его рождение, следила за ростом и стремительными успехами. Он всегда будет любить «Динамо». А «Милан», возможно, – причал, предел его мечтаний. Стало быть, даже патрону Суркису ничего не оставалось, как сдаться на милость черно-красного менеджмента, который заключал соглашение с той же конфиденциальностью, с какой вел переговоры с самого начала: без тамтамов, кричащих заголовков и прямых репортажей.
Судьбоносными оказались также и советы Резо Чохонелидзе, бывшего известного грузинского футболиста 60–70 годов. Он очень хорошо знает итальянский и время от времени занимается с русскими и другими футболистами, которые приезжали в Италию за последние десять лет. Резо не только друг. Он стал для Андрея настоящим прокуратором (так в Италии называют футбольных агентов – прим. ред. ). Еще до отъезда Шевченко из Киева, он шаг за шагом наблюдал за контактами между «Миланом» и «Динамо» и помог Андрею после приезда в страну освоиться в стране и клубе. Благодаря Резо Андрей уже заранее знал, чего ему ожидать в той или иной ситуации. А это – уже не мало. В отличие от многих других своих предшественников Шева смог психологически подготовиться к встрече с Италией и клубом еще до того, как переступил его порог.
Кончалась зима. Шел февраль 1999 года. Адриано Галлиани, вице-президент и член правления «Милана», и Ариедо Брайда, генеральный директор клуба, подписали контракт с киевским «Динамо», который закреплял приобретение футболиста и означал прекращение каких бы то ни было маневров со стороны остальных клубов. Стоимость контракта – 25 миллионов долларов, что равнялось на тот момент 41 миллиарду лир, сумме, вызывавшей улыбки, но для «Милана», который вскоре поднял собственные цены выше 100 миллиардов лир за футболиста, это были еще и семь миллиардов экономии по сравнению с тем, что «Интер» заплатил «Барселоне» летом 1997 года за Роналдо. И совсем скромно трансфер Шевченко стал выглядеть после переходов Эрнана Креспо из «Пармы» в «Лацио» (110–120 миллиардов лир), Луиша Фигу из «Барселоны» в мадридский «Реал» летом 2000 года (170), Зинедина Зидана из «Ювентуса» в тот же «Реал» в июне 2001 года (140) и т. д.
Сорок один кругленький миллиард. Стало быть, не было и речи о сорока пяти, о чем столько трубила и писала спортивная пресса в отношении игрока, которого через некоторое время оценят более чем в двойную сумму, и он возглавит хит-парад самых котируемых форвардов мира и от которого «Милан» не откажется ни за какие деньги, – это не так уж и много.
Сорок один миллиард, ставший плодом многочисленных переговоров, взаимных ловушек и интриг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49