Рассказы – 0

«Ярослав Гашек. Сочинения в пяти томах»: Правда; Москва; 1966
Ярослав Гашек
Похлебка для бедных детей
Князь Роберт был очень гуманный человек. Однажды ему вздумалось учредить «Тарелку супа» для бедных детей соседней деревушки. Не считаясь с расходами, князь велел выстроить специальный павильон и выписал из Вены походную кухню.
Когда кухня прибыла, княгиня чуть не на коленях упрашивала мужа бросить эту затею. Но князь был непоколебим.
— Молчите, княгиня! — заявил он. — Я сам сварю картофельную похлебку для этих оборвышей.
Брат княгини граф Манхард тоже пытался отговорить шурина, доказывая, сколь мало подобает стряпня такой сиятельной особе, но князь раскричался и заявил, что сам займется этим делом, а с тем, кто станет ему перечить, расправится по-свойски. Из чего следует, что князь Роберт был не только весьма гуманный, но и весьма вспыльчивый человек.
И вот в один прекрасный день павильон и кухня были разукрашены гирляндами из хвои, флажками и двухцветными ленточками, а на дверях повешена надпись: «Возблагодарим всевышнего!». Дворецкий, облаченный во фрак и цилиндр, стоял у котла и подкладывал дрова, ибо так хотел князь Роберт.
Сам князь с нетерпением поглядывал в окно. Когда дворецкий снимет свой цилиндр, это будет означать, что вода закипела и его сиятельству пора идти чистить картошку. Это тоже было предусмотрено программой князя.
И вот наконец он вышел из замка и, исполненный величия, направился к павильону с походной кухней. Детишки от нечего делать ковыряли в носу, и староста заработал кулаками, чтобы внушить им должное уважение к князю.
Староста знал толк в церемониях. Он дал знак школьникам, чтобы они кричали «ура» князю, удостоверился беглым взглядом, все ли они умыты, и мигнул деревенскому стражнику Пазуреку. Пазурек запалил фитиль у одной мортиры и опрометью бросился к другой. Грянули два выстрела, и князь поспешил выбраться из густых облаков дыма. Дети оглушительно орали. Князь милостиво махнул им рукой и уселся перед походной кухней. Два лакея подали ему картофелину. Князь взял ее руками в белых перчатках, очистил и бросил в кипящую воду. Радостный рев ребят потряс воздух. (Впрочем, они уже слегка охрипли.) Его сиятельство начал чистить другую картофелину. Вот и она полетела в котел. Снова радостный детский рев. Князь Роберт встал и заговорил:
— Это, деточки… вам есть большой радость. Вы кушайте супик и радоваться, что я вас сам варить… Не забывайте, что я для вас как родной мать… что я вас… сам варить…
Дружный вопль ребят приветствовал столь изысканное красноречие.
— Это есть сегодня исторический событий, что я сам варить, — величественно продолжал князь, — кушайте, детки, делайте ам-ам… из этой ошень вкусный похлебка. Я, ваш повар, сам чистиль картошка. Молите же меня за бога…
Затем каждый из двадцати трех школьников получил от его сиятельства по кроне, а старосте князь пожаловал испачканные перчатки, сняв их с рук со словами:
— Вот и вам, почтенный, на память о моя первая похлебка. Молите же и вы меня за бога.
Тут дородный форейтор подвел князю коня, и его сиятельство отправился на прогулку в свой охотничий заповедник, а лакеи и камергер с важным видом удалились в замок.
Староста сунул перчатки в карман, поглядел на своих оборванных питомцев, потом на деревенского стражника Пазурека, снова извлек из кармана перчатки и опять с недоумением уставился на них и наконец обратился к деревенскому старшине Вержине:
— Ну, хорошо, а кто доварит похлебку для этих голодранцев?
— Пазурек и дети дочистят картошку, — изрек тот.
— Пазурек, поручаю вам доварить похлебку. А вы, девочки, чистите картошку.
И они ушли, оставив ребят на попечении стражника. Жара была немыслимая, и стражник, сердито выпучив глаза, накинулся на ребят:
— Я вам задам, голодранцы, ходить на даровые обеды.
Однако делать было нечего, и он, закурив трубку, со сноровкой старого солдата стал готовить заправку для похлебки. Тем временем девочки начистили картошки, и Пазурек стал помешивать в котле, утирая рукавом пот со лба.
Вдруг его осенила замечательная мысль. Он остановился, поглядел на мальчиков, которые возились на лужайке перед павильоном, и крикнул:
— Карел Малина, поди-ка сюда!
Не чуя близкой беды, Карел предстал перед Пазуреком.
— Ты, распроклятый мальчишка! — закричал на него Пазурек. — Что ты вчера делал в орешнике? Не знаешь, что ли, что за это полагается штраф? Давай-ка мне твою крону да позови сюда своего брата Пепика. Пепик, распроклятый мальчишка, твоему брату Карелу грозит кутузка за кражу орехов. Ты получил крону от князя. Давай-ка ее сюда! И благодарите бога, поганцы, что он послал вам доброго князя. Кто бы стал платить за вас штраф, шантрапа? Две кроны — это как раз то, что нужно. А если другой раз попадетесь мне в орешнике, — запру в сарай, спущу штанишки да всыплю горячих. Воровать, дети, грешно! Ну, на этот раз я вас, так и быть, прощаю. Пусть Пепик сбегает мне за водкой, а Карел будет мешать похлебку.
Пазурек удобно расположился на траве. Вскоре Пепик прибежал с водкой. Пазурек основательно приложился к ней, собрал вокруг себя детей и произнес проникновенную речь об уважении к начальству.
— Ибо оно от самого господа бога, слышите, мелюзга?
И послал за второй бутылкой водки.
Солнце пекло вовсю, и Пазурек, сняв высокие сапоги, завалился спать и скоро захрапел. Ребята, в ожидании сиятельной похлебки, принялись играть в разбойники. Вскоре они умчались в лес, и голоса их замерли вдали.
В полдень князь возвратился с прогулки. Взгляд его упал на брошенную кухню и опустевший павильон.
1 2