Немного погодя он объявил, что в трактире Банзета, что в Нуслях, служит кельнерша по имени Пепина, и осведомился, не учились ли мы с ним в одной школе. Потом заговорил о какой-то таксе, которую он охотно купил бы: ее надо было бы только перекрасить в другой цвет и слегка подбить ей ноги.
— Вы, стало быть, знаете толк в собаках? — обрадовался я.
— А как же! Я сам торговал собаками и даже не раз привлекался к суду. Веду я как-то домой бульдога, вдруг меня останавливает какой-то господин. Это, мол, его пес. Он, мол, два часа назад потерял его на Фруктовой улице. «Откуда вы, — говорю, — знаете, что это ваша собака?» «Знаю, потому что его зовут Мупо. Мупо, ко мне!» Вы не представляете, как кинулся к нему этот пес! «Боско, — кричу я, — ой-ой, стыдись, Боско!» И он так же радостно бросился ко мне, этакий был дурной пес. Но хуже всего, что на суде я вдруг забыл, что назвал его Боско. Впрочем, он откликался и на кличку Буберле и так же весело побежал ко мне… Пойти, что ли, присмотреть для нас какую-нибудь собачку?
— Нет, Чижек, я намерен вести дело солидно. Подождем клиентов, а пока что просмотрим объявления о продаже собак… Ага, вот глядите, какая-то дама, из-за тесноты в квартире, продает годовалого белого шпица… Разве шпицу нужно так много места?.. Ладно, сходите-ка на эту Школьную улицу и купите его. Вот вам 30 крон.
Чижек отправился, уверив меня, что скоро вернется. Вернулся он через три часа, и в каком виде! Котелок у него был надвинут на уши, а сам Чижек так шатался из стороны в сторону, словно шел в бурю по палубе. В руке он крепко сжимал веревку, которую тащил за собой. Я поглядел на другой конец веревки. Там ничего не было.
— Н-ну… как он вам… нравится?.. Хор-рош, а?.. Ск-коро я… все об-обделал, а?.. — Чижек икнул и ткнулся в дверь. — Вы только поглядите… какие у него уши… Н-ну, поди сюда… поди, жулик… Какова походка, а?.. Хозяйка… даже не хотела его продавать…
Тут он обернулся, взглянул на другой конец веревки, вытаращил глаза, схватил веревку, ощупал ее и забормотал, заикаясь:
— Е-ще… час назад… он был тут…
Чижек сел на стул, но тотчас съехал с него. Хватаясь за меня, он утвердился в вертикальном положении и возгласил таким торжествующим тоном, словно сделал великое открытие:
— Стало быть, он удрал!
И, усевшись на стул, захрапел вовсю.
Так он начал у меня работать.
Я стоял у окна и глядел на оживленное уличное движение. По мостовой бегали собаки, и мне казалось, что все они продаются. А этот человек бездействует, дрыхнет! Я попытался разбудить Чижека, меня мучила мысль, что придет заказчик покупать не одну, а несколько десятков собак сразу. Но никто не приходил, да и Чижека я не добудился. Кончилось тем, что он опять свалился со стула. Часа через три он проснулся сам и, протирая глаза, сказал сиплым голосом:
— Кажется, я что-то натворил?
Потом он стал вспоминать разные подробности о шпице — какой это был славный песик и как дешево ему достался: дама отдала его за десять крон, потому что Чижек уговорил ее, что собачка будет в хороших руках. Шпиц все упирался, и он, Чижек, отодрал его, как следует… Рассказав все это, мой служитель вдруг перескочил на другое: внизу, на Смихове, у него есть знакомый трактирщик, ну, и он, Чижек, зашел в этот трактир. Там ему встретилось еще несколько знакомых… Все пили вино и ликеры… Человек — слабое существо…
— Ладно, — сказал я. — Но вы получили от меня тридцать крон. Верните-ка двадцать.
Чижек нимало не смутился.
— Это верно, я нес обратно двадцать крон, но решил сделать вам удовольствие, а потому зашел на Швиганку к одному знакомому — его зовут Краткий — и дал ему задаток за щенят, десять крон. У них там породистая сучка на сносях. Интересно знать, какие будут щенята. Главное, что они уже за нами. Потом я шел мимо Палиарки, там продавалась отличная крольчиха…
— Опомнитесь, Чижек, я не торгую кроликами.
— Разве я сказал крольчиха? Это просто оговорка. Я хотел сказать шотландская овчарка. Она тоже на сносях, но там я дал задаток не за щенят, а за суку. Десять крон. Щенята останутся хозяину, а мы получим суку, как только она разродится. Потом я шел по Кроциновой улице…
— Уже без денег?
— Верно, без денег. Будь у меня деньги, я бы дал задаток Новаку, он продает большого кудлатого пса. А сейчас пойду-ка я на Школьную улицу. Шпиц, наверное, вернулся домой. Через час ждите меня вместе с ним.
Чижек сдержал слово': он вернулся раньше чем через час, запыхавшийся и трезвый. И, к великому моему удивлению, притащил на веревке черного шпица.
— Безумец! — закричал я. — Ведь эта дама объявляла, что продает белого шпица.
Чижек с минуту ошеломленно смотрел на пса, потом, не сказав ни слова, схватил его и выбежал вон. Часа через два он вернулся со страшно грязным белым шпицем довольно дикого вида.
— Вышла ошибка, — объяснил Чижек.-У этой дамы на Школьной улице два шпица, черный и белый. То-то было радости, когда я привел ей черного обратно.
Я взглянул на жетон приведенного пса: шпиц был с Жижкова (Жижков-окраинный район Праги, совсем не там, где находится Школьная улица). Мне захотелось плакать, но я сдержался.
Чижек тем временем снял со шпица жетон, сказав, что эти жетоны — опасная штука.
Ночью меня разбудил подозрительный шум: кто-то царапался в дверь. Я открыл, и черный шпиц, старый знакомый, с радостным визгом ворвался в квартиру. То ли он соскучился по нас, то ли ему было слишком далеко до дому. Так или иначе, у меня были уже две собаки. Не хватало только заказчика.

IV
Заказчик явился утром, часов в десять.
— А где же собаки? — осведомился он, оглядываясь по сторонам.
— В моем загородном питомнике, — объяснил я.
1 2 3 4