-- Я у вас сейчас упаду...
Наконец Швейку удалось прислонить его к стене, но в этом
новом положении фельдкурат опять задремал.
Швейк разбудил его.
-- Что вам угодно?-- спросил фельдкурат, делая тщетную
попытку съехать по стене и сесть на пол.
-- Кто вы такой?
-- Осмелюсь доложить, господин фельдкурат,-- ответил
Швейк, снова прислоняя фельдкурата к стене,-- я ваш денщик.
-- Нет у меня никаких денщиков,-- с трудом выговаривал
фельдкурат, пытаясь упасть на Швейка,-- и я не фельдкурат. Я
свинья!..-- прибавил он с пьяной откровенностью.-- Пустите
меня, сударь, я с вами не знаком!
Короткая борьба окончилась решительной победой Швейка,
который воспользовался этим для того, чтобы стащить фельдкурата
с лестницы в парадное, где тот, однако, оказал серьезное
сопротивление, не желая, чтобы его вытащили на улицу.
-- Я с вами, сударь, не знаком,-- уверял он, сопротивляясь
Швейку.-- Знаете Отто Каца? Это -- я.
-- Я у архиепископа был!-- орал он немного погодя за
дверью.-- Сам Ватикан проявляет интерес к моей персоне.
Понимаете?!
Швейк отбросил "осмелюсь доложить" и заговорил с
фельдкуратом в интимном тоне.
-- Отпусти руку, говорят,-- сказал он,-- а не то дам раза!
Идем домой -- и баста! Не разговаривать!
Фельдкурат отпустил дверь и навалился на Швейка.
-- Тогда пойдем куда-нибудь. Только к "Шугам" я не пойду,
я там остался должен.
Швейк вытолкал фельдкурата из парадного и поволок его по
тротуару к дому.
-- Это что за фигура? -- полюбопытствовал один из
прохожих.
-- Это мой брат,-- пояснил Швейк.-- Получил отпуск и
приехал меня навестить да на радостях выпил: не думал, что
застанет меня в живых.
Услыхав последнюю фразу, фельдкурат промычал мотив из
какой-то оперетки, перевирая его до невозможности. Потом
выпрямился и обратился к прохожим:
-- Кто из вас умер, пусть явится в течение трех дней в
штаб корпуса, чтобы труп его был окроплен святой водой...-- и
замолк, норовя упасть носом на тротуар.
Швейк, подхватив фельдкурата под мышки, поволок его
дальше. Вытянув вперед голову и волоча ноги, как кошка с
перешибленным хребтом, фельдкурат бормотал себе под нос:
-- Dominus vobisclim, et cum spiritu tuo. Dominus
vobiscurn /Благословение господне на вас, и со духом твоим.
Благословение господне на вас (лат.)/.
У стоянки извозчиков Швейк посадил фельдкурата на тротуар,
прислонив его к стене, а сам пошел договариваться с
извозчиками. Один из них заявил, что знает этого пана очень
хорошо, он уже один раз его возил и больше не повезет.
-- Заблевал мне все,-- пояснил извозчик,-- да еще не
заплатил за проезд. Я его больше двух часов возил, пока нашел,
где он живет. Три раза я к нему ходил, а он только через неделю
дал мне за все пять крон.
Наконец после долгих переговоров какой-то извозчик взялся
отвезти.
Швейк вернулся за фельдкуратом. Тот спал. Кто-то снял у
него с головы черный котелок (он обыкновенно ходил в штатском)
и унес.
Швейк разбудил фельдкурата и с помощью извозчика погрузил
его в закрытый экипаж. Там фельдкурат впал в полное отупение.
Он принял Швейка за полковника Семьдесят пятого пехотного полка
Юста и несколько раз повторил:
-- Не сердись, дружище, что я тебе тыкаю. Я свинья!
С минуту казалось, что от тряски пролетки по мостовой к
нему возвращается сознание. Он сел прямо и запел какой-то
отрывок из неизвестной песенки. Вероятно, это была его
собственная импровизация.
Помню золотое время,
Как все улыбались мне,
Проживали мы в то время
У Домажлиц в Мерклине.
Однако минуту спустя он потерял всякую способность
соображать и, обращаясь к Швейку, спросил, прищурив один глаз:
-- Как поживаете, мадам?.. Едете куда-нибудь на дачу? --
после краткой паузы продолжал он.
В глазах у него двоилось, и он осведомился:
-- Изволите иметь уже взрослого сына? -- И указал пальцем
на Швейка.
-- Будешь ты сидеть или нет?! -- прикрикнул на него Швейк,
когда фельдкурат хотел встать на сиденье.-- Я тебя приучу к
порядку!
Фельдкурат затих и только молча смотрел вокруг своими
маленькими поросячьими глазками, совершенно не понимая, что,
собственно, с ним происходит.
Потом, опять забыв обо всем на свете, он повернулся к
Швейку и сказал тоскливым тоном:
-- Пани, дайте мне первый класс,-- и сделал попытку
спустить брюки.
-- Застегнись сейчас же, свинья! -- заорал на него
Швейк.-- Тебя и так все извозчики знают. Один раз уже облевал
все, а теперь еще и это хочешь. Не воображай, что опять не
заплатишь, как в прошлый раз.
Фельдкурат меланхолически подпер голову рукой и стал
напевать:
Меня уже никто не любит...
Но внезапно прервал пение и заметил:
-- Entschuldigen Sie, lieber Kamerad, Sie sind ein
Trottel! Ich kann singen, was ich will! /Извините, дорогой
товарищ, вы болван! Я могу петь, что хочу! (нем.)/
Тут он, как видно, хотел просвистать какую-то мелодию, но
вместо свиста из глотки у него вырвалось такое мощное "тпрру",
что экипаж остановился.
Когда спустя некоторое время они, по распоряжению Швейка,
снова тронулись в путь, фельдкурат стал раскуривать пустой
мундштук.
-- Не закуривается,-- сказал он, понапрасну исчиркав всю
коробку спичек.-- Вы мне дуете на спички.
Но внезапно он потерял нить размышлений и засмеялся.
-- Вот смешно! Мы одни в трамвае. Не правда ли, коллега?
И он стал шарить по карманам.
-- Я потерял билет! -- закричал он.-- Остановите вагон,
билет должен найтись!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39