Сверхчеловеческими усилиями ему удалось наконец
дотащить их до Краловской площади, где жил фельдкурат. Швейк
собственноручно примкнул к винтовкам штыки и, подталкивая
конвоиров под ребра, добился, чтобы они вели его, а не он их.
Во втором этаже, где на дверях висела визитная карточка
"Отто Кац -- фельдкурат", им вышел отворить какой-то солдат. Из
соседней комнаты доносились голоса, звон бутылок и бокалов.
-- Wir... rneldem... gehorsam... Herr... Feldkurat,-- с
трудом выговорил верзила, отдавая честь солдату,-- ein...
Paket... und ein Mann gebracht / Честь имеем... доложить...
господин фельдкурат... доставить пакет с человеком (нем.)/.
-- Влезайте,-- сказал солдат.-- Где это вы так нализались?
Господин фельдкурат тоже...-- И солдат сплюнул.
Солдат ушел с пакетом. Пришедшие долго ждали его в
передней, пока наконец не открылась дверь и в переднюю не
вошел, а как бомба влетел фельдкурат. Он был в одной жилетке и
в руке держал сигару.
-- Так вы уже здесь,-- сказал он, обращаясь к Швейку.-- А,
это вас привели. Э... нет ли у вас спичек?
-- Никак нет, господин фельдкурат,-- ответил Швейк.
-- А... а почему у вас нет спичек? Каждый солдат должен
иметь спички, чтобы закурить. Солдат, не имеющий спичек,
является... является... Ну?
-- Осмелюсь доложить, является без спичек,-- подсказал
Швейк.
-- Совершенно верно, является без спичек и не может дать
никому закурить. Это во-первых. А теперь, во-вторых. У вас ноги
не воняют, Швейк?
-- Никак нет, не воняют.
-- Так. Это во-вторых. А теперь, в-третьих. Водку пьете?
-- Никак нет, водки не пью, только ром.
-- Отлично! Вот посмотрите на этого солдата. Я одолжил его
на денек у поручика Фельдгубера, это его денщик. Он ни черта не
пьет, такой pp...тр...трезвенник, а потому отправится с
маршевой ротой. По...потому что такой человек мне не нужен. Это
не денщик, а корова. Та тоже пьет одну воду и мычит как бык.
-- Ты т...т...резвенник! -- обратился он к солдату.--
Не... не стыдно тебе! Дурррак! Достукаешься -- получишь в
морду.
Тут фельдкурат обратил свое внимание на солдат, которые
привели Швейка и, несмотря на то что изо всех сил старались
стоять ровно, качались из стороны в сторону, тщетно пытаясь
опереться на свои ружья.
-- Вы п...пьяны!..-- сказал фельдкурат.-- Вы напились при
исполнении служебных обязанностей! За это я поса...садить велю
вас! Швейк, отберите у них ружья, отведите на кухню и
сторожите, пока не придет патруль. Я сейчас п...позвоню в
казармы.
Итак, слова Наполеона: "На войне ситуация меняется каждое
мгновение",-- нашли здесь свое полное подтверждение -- утром
конвоиры вели под штыками Швейка и боялись, как бы он не
сбежал, а под вечер оказалось, что Швейк привел их к месту
назначения и ему пришлось их караулить. Они не сразу
сообразили, как обернулось дело, но когда, сидя на кухне,
увидели в дверях Швейка с ружьем и примкнутым штыком, то поняли
все.
-- Я бы чего-нибудь выпил,-- вздохнул маленький оптимист.
Но верзилу опять одолел приступ скептицизма. Он заявил,
что все это -- низкое предательство, и громко принялся обвинять
Швейка за то, что по его вине они попали в такое положение. Он
укорял его, вспоминая, как Швейк им обещал, что завтра его
повесят, а теперь выходит, что исповедь, как и виселица, одно
надувательство.
Швейк молча расхаживал около двери.
-- Ослы мы были! -- вопил верзила.
Выслушав все обвинения, Швейк сказал:
-- Теперь вы по крайней мере видите, что военная служба --
не фунт изюма. Я только исполняю свой долг. Влип я в это дело
случайно, как и вы, но мне, как говорится, "улыбнулась
фортуна".
-- Я бы чего-нибудь выпил! -- в отчаянии повторял
оптимист.
Верзила встал и, пошатываясь, подошел к двери.
-- Пусти нас домой,-- сказал он Швейку,-- брось
дурачиться, голубчик!
-- Отойди! -- ответил Швейк.-- Я должен вас караулить.
Отныне мы незнакомы.
В дверях появился фельдкурат.
-- Я... я никак не могу дозвониться в эти самые казармы. А
потому ступайте домой да по...помните у меня, что на службе
пьянствовать не...нельзя! Марш отсюда!
К чести господина фельдкурата будь сказано, что в казармы
он не звонил, так как телефона у него не было, а просто говорил
в настольную электрическую лампу,
II
Уже третий день Швейк служил в денщиках у фельдкурата Отто
Каца и за это время видел его только один раз. На третий день
пришел денщик поручика Гельмиха и сказал Швейку, чтобы тот шел
к ним за фельдкуратом.
По дороге денщик рассказал Швейку, что фельдкурат
поссорился с поручиком Гельмихом и разбил пианино. Фельдкурат в
доску пьян и не хочет идти домой, а поручик Гельмих, тоже
пьяный, все-таки выкинул его на лестницу, и тот сидит у двери
на полу и дремлет.
Прибыв на место, Швейк как следует встряхнул фельдкурата.
Тот замычал и открыл глаза. Швейк взял под козырек и
отрапортовал:
-- Честь имею явиться, господин фельдкурат!
-- А что... вам... здесь надо?
-- Осмелюсь доложить, я пришел за вами, господа
фельдкурат. Я должен был прийти.
-- Должны были прийти за мной? А куда мы пойдем?
-- Домой, господин фельдкурат.
-- А зачем мне идти домой? Разве я не дома?
-- Никак нет, господин фельдкурат, вы -- на лестнице в
чужом доме.
-- А как... как я... сюда попал?
-- Осмелюсь доложить, вы были в гостях.
-- В... гостях... в го...гостях я не... не был. Вы...
о...ошибаетесь...
Швейк приподнял фельдкурата и прислонил его к стене.
Фельдкурат шатался из стороны в сторону, наваливался на Швейка
и все время повторял, глупо улыбаясь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39