-- Что же поделаешь, ведь мой-то признался,-- плакала жена
Паливца.-- Как он здесь говорил об этих мухах и портрете, так и
в управлении суда повторил. Вызвали меня свидетельницей, да что
я могла им сказать, когда мне заявили, что я имею право
отказаться от свидетельских показаний, потому что нахожусь в
родственных отношениях со своим мужем... Я перепугалась этих
родственных отношений -- как бы из этого еще чего-нибудь не
вышло -- и отказалась давать показания. Старик, бедняга, так на
меня посмотрел... до самой смерти не забуду. А потом, после
приговора, когда его уводили, взял да и крикнул им там, на
лестнице, словно совсем с ума спятил: "Да здравствует свободная
мысль!"
-- А пан Бретшнейдер сюда больше не заходит? -- спросил
Швейк.
-- Заходил несколько раз,-- ответила трактирщица.-- Выпьет
одну-две кружки, спросит меня, кто здесь бывает и слушает, как
посетители рассказывают про футбол. Они всегда, как увидят пана
Бретшнейдера, говорят только про футбол, а его от этого
передергивает -- того и гляди судороги сделаются и он
взбесится. За все это время к нему на удочку попался только
один обойщик с Поперечной улицы.
-- Это дело навыка,-- заметил Швейк.-- Обойщик-то был
глуповат, что ли?
-- Ну, как мой муж,-- ответила с плачем хозяйка.-- Тот его
спросил, стал бы он стрелять в сербов или нет. А обойщик
ответил, что не умеет стрелять, что только раз был в тире,
прострелил там корону. Тут мы все услышали, как пан Бретшнейдер
произнес, вынув свою записную книжку: "Ага! Еще одна
хорошенькая государственная измена!"-- и вышел с этим обойщиком
с Поперечной улицы, и тот уже больше не вернулся.
-- Много их не возвращается,-- сказал Швейк.-- Дайте-ка
мне рому.
Как раз в тот момент, когда Швейк заказывал себе вторую
рюмку рому, в трактир вошел тайный агент Бретшнейдер. Окинув
беглым взглядом пустой трактир и заказав себе пиво, он подсел к
Швейку и стал ждать, не скажет ли тот чего.
Швейк снял с вешалки одну из газет и, просматривая
последнюю страницу с объявлениями, заметил:
-- Смотрите-ка, некий Чимпера, село Страшково, дом номер
пять, почтовое отделение Рачиневес, продает усадьбу с семью
десятинами пашни. Имеется школа и проходит железная дорога.
Бретшнейдер нервно забарабанил пальцами по столу и
обратился к Швейку:
-- Удивляюсь, почему вас интересует эта усадьба, пан
Швейк?
-- Ах, это вы? -- воскликнул Швейк, подавая ему руку.-- А
я вас сразу не узнал. У меня очень плохая память. В последний
раз мы расстались, если не ошибаюсь, в приемной канцелярии
полицейского управления. Ну, что поделываете? Часто
заглядываете сюда?
-- Сегодня я пришел, чтобы повидать вас,-- сказал
Бретшнейдер.-- В полицейском управлении мне сообщили, что вы
торгуете собаками. Мне нужен хороший пинчер, или, скажем, шпиц,
или вообще что-нибудь в этом роде...
-- Это все мы вам можем предоставить,-- ответил Швейк.--
Желаете чистокровного или так... с улицы?
-- Я думаю приобрести чистокровного пса,-- ответил
Бретшнейдер.
-- А почему бы вам не завести себе полицейскую собаку? --
спросил Швейк.-- Она бы вам сразу все выследила, навела бы вас
на след преступления. У одного мясника в Вршовицах есть такой
пес; он возит ему тележку. Этот пес, можно сказать, работает не
по специальности.
-- Мне бы хотелось шпица,-- сдержанно повторил
Бретшнейдер,-- шпица, который бы не кусался.
-- Желаете беззубого шпица? -- осведомился Швейк.-- Есть
такой на примете: в Дейвицах, у одного трактирщика.
-- Пожалуй, лучше уж пинчера...-- нерешительно произнес
Бретшнейдер, собаковедческие познания которого находились в
зачаточном состоянии. Если бы не приказ из полицейского
управления, он никогда бы не приобрел о собаках никаких
сведений.
Но приказ был точный, ясный и определенный: во что бы то
ни стало сойтись со Швейком поближе на почве торговли собаками.
Для достижения этой цели Бретшнейдер имел право подобрать себе
помощников и располагать известными суммами на покупку собак.
-- Пинчеры бывают покрупнее и помельче,-- сказал Швейк.--
Есть у меня на примете два маленьких и три побольше. Всех
пятерых можно держать на коленях. Могу их вам от всей души
порекомендовать.
-- Это бы мне подошло,-- заявил Бретшнейдер.-- А сколько
стоит пинчер?
-- Смотря по величине,-- ответил Швейк.-- Все зависит от
величины. Пинчер не теленок, с пинчерами дело обстоит как раз
наоборот: чем меньше, тем дороже.
-- Я взял бы покрупнее, дом сторожить,-- сказал
Бретшнейдер, боясь перерасходовать секретный фонд полиции.
-- Отлично! -- подхватил Швейк.-- Крупного могу продать по
пятидесяти крон, самого крупного -- по сорока пяти. Но мы
забыли одну вещь: вам щенят или постарше, и потом: кобельков
или сучек?
-- Мне все равно,-- ответил Бретшнейдер, которому надоели
эти неразрешимые проблемы.-- Так достаньте их, а я завтра в
семь часов вечера к вам зайду. Договорились?
-- Договорились, приходите,-- неохотно согласился Швейк.--
В таком случае я бы попросил у вас задаток-- тридцать крон.
-- Какие могут быть разговоры! -- сказал Бретшнейдер,
отсчитывая деньги.-- Ну, а теперь мы с вами разопьем по
четвертинке на мой счет...
Когда они выпили, Швейк тоже заказал за свой счет
четвертинку вина. Потом заказал Бретшнейдер, он убеждал Швейка
не бояться его. Он заявил, что сегодня он не на службе и потому
Швейк может свободно говорить с ним о политике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39