На мраморной доске была сделана надпись: «Памяти наших вождей и соратников». Другая мраморная доска с краткой историей памятника прикрывала замурованную нишу, куда были вложены списки «в рассеянии скончавшихся» участников Белого движения. А по восьмиугольному цоколю памятника шли посвящения генералу Л.Г. Корнилову и всем воинам корниловских частей, адмиралу А.В. Колчаку и всем морякам российским, генералу Маркову и марковцам, казакам, генералу М.Г. Дроздовскому и дроздовцам, генералу А.И. Деникину и первым добровольцам, генералу М.В Алексееву и алексеевцам, генералу П.Н. Врангелю и чинам конницы и конной артиллерии…
Ни один из вождей Белого движения, чьи имена увековечены на памятнике, не нашел на кладбище Сент-Женевьев-дю-Буа своего последнего места упокоения. Некоторые из них приняли смерть в России и остались там без могил и крестов. Прах М.В. Алексеева, умершего в Екатеринодаре, удалось перевезти в Сербию, а А.И. Деникин и П.Н. Врангель были погребены далеко от парижского кладбища. Здесь же стражем могил русских воинов возвышается только Галлиполийский памятник.
Расширяться русскому кладбищу некуда, ведь вокруг — не своя земля, и тогда новопреставленных хоронят в чужих могилах. Так, Александра Галича и его жену Александру Николаевну захоронили в могиле некоей Магдалины Голубицкой. В чужой могиле сначала был похоронен и кинорежиссер Андрей Тарковский, но потом французское правительство купило отдельное место для его могилы, в которой он теперь и покоится.
Похоронен на Сент-Женевьев-дю-Буа и полковник русского генерального штаба Б.И. Дуров — потомок знаменитой героини 1812 года кавалерист-девицы Надежды Дуровой. Б.М. Носик в своей книге «Привет эмигранта, свободный Париж!» рассказывает, как встретил генерала еще при жизни на кладбище Сент-Женевьев-дю-Буа у заранее заготовленной могилки, где тот читал какую-то рукопись. Почтенный старичок, которому было уже далеко за 90, отвел писателя в Русский дом, где доживали свой век очень старые люди.
На Сент-Женевьев-дю-Буа существует специальный участок, который называется «Мемориал российских военных моряков», а также на кладбище выявлено 21 захоронение русских военных летчиков.
КОЛОКОЛА ХАТЫНИ
Директива германского верховного главнокомандования от 16 декабря 1941 года гласила: «Войска имеют право и обязаны применять… любые средства без ограничения, также против женщин и детей, если только это способствует успеху». Немецкие захватчики выполняли эту директиву повсеместно на всех оккупированных ими территориях: в чехословацкой деревне Лидице, во французской деревне Орадур и многих других.
Страшная трагедия в белорусской Хатыни совершилась 22 марта 1943 года. Это была тихая лесная деревня, ягодный и грибной уголок; уже от самого названия деревни веяло теплом жилья и запахом свежего хлеба, человеческой добротой и щедростью земли. В этот день шумному и веселому приходу весны радовались поля и луга, леса и птицы, а белоствольные березы набухали молодым соком. Но уже во внешних звуках и запахах первого весеннего месяца чувствовалась какая-то тревога, словно неуловимый признак беды навис над Хатынью, до жителей которой уже доходили слухи о сожженных вокруг деревнях и селах. И тоскливо в то мартовское утро было в деревне, у многих тревожилось сердце, и душа была не на месте.
Все люди были тогда в деревне, не успели еще разойтись по делам своим, когда в Хатынь на машинах ворвались фашисты. Около 300 карателей было в банде лютого эсэсовца Оскара Дирлевангера, вся деятельность которого сводилась к грабежам и убийствам и руки которого давно уже были по локоть в крови. Он набрал свою команду из сидевших в тюрьмах головорезов и даже по отношению к ним отличался необузданной жестокостью, не говоря уже о мирном населении. Тех подручных, кто ему не нравился, снова отправляли в тюрьму или они каким-то образом становились жертвами команды «вознесения на небеса».
В Хатыни он приказал выгнать всех жителей из домов на улицу, и вооруженные автоматами, гранатами и пулеметами солдаты в рогатых касках затопали, загремели своими тяжелыми сапогами по дворам, хатам, амбарам и сараям. Заглядывали в каждый угол, в каждую щель, в каждый закуток и всех выгоняли на улицу — мужчин, стариков, детей, больных и слабых старух. Кто-то успел обуться, а кого выгнали и босиком; тех, кто еще и ходить не умел, — несли на руках..
Потом фашисты загнали всех в овин, а там под крышей голуби летают или воркуют в своих гнездышках, и завидовали люди птицам, которые могут вылететь в отличие от них — запертых в ловушке, из которой не выбраться на волю. Тесно и душно сделалось в старом овине, а потом проскрипели и затворились снаружи его ворота. И вдруг запахло дымом, с крыши посыпались искры, и вскоре пламя просочилось через ее солому… Люди бросились в ворота, стали колотить руками и ногами, плечами навалились, и распахнулись старые ворота старого овина. Свежим воздухом повеяло на людей, но тут же их встретил свинцовый ливень автоматных и пулеметных очередей. Они ринулись назад, а на них уже падали охапки горящей соломы, дышавшие огнем стропила и жерди…
Догорала жизнь в Хатыни, а каратели еще расхаживали по дворам, выгоняли коров и свиней и грузили их на машины. Из хат вытаскивали велосипеды, швейные машинки, вышитые скатерти и полотенца, кружева, подушки, самовары, кадушки с салом… А когда до ниточки, до шерстинки, до зернышка очистили каждую хату, подожгли и саму деревню, и потянулись в небо над Хатынью черные и желтые столбы дыма. Пожар заглатывал все живое и неживое, солнце закрылось тучей, птицы старались улететь подальше от этого страшного ада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171