Британец Томас Кориат, впервые попав в Венецию, был изумлен нечеловеческой жестокостью жителей континентальной Европы. Первое, что увидел он в «городе каналов», была голова какого-то человека, надетая на острие клинка. «Я спросил, – рассказывает он, – что это значит, и мне объяснили, что это священник, а отрубили ему голову за то, что он имел девяносто девять любовниц монахинь».
Известный гуманист Понтано рассказывал, что в Валенсии испанцы свободно проникали в женские монастыри и что трудно провести грань между этими святыми обителями и домами, пользующимися дурной репутацией Слова Понтано приводятся по книге Энрико Стефано (известного составителя словарей) «В защиту Геродота».

.

* * *

Косса, живя в Риме, принимал любовниц и в самом Ватикане, в залах старого дворца, построенного при папе Николае II в 1275 году, и в Латеранском дворце, и в монастыре святого Онуфрия. Конечно, ни Ватиканский, ни Латеранский дворцы не имели в то время достаточных удобств для пребывания в них папы. Нынешний дворец в Ватикане был построен только в XVI веке замечательным зодчим Фонтана. Ватикан в XV веке не был похож на теперешний. Дворец был уже старым. Убранство его потускнело, о чистоте в нем особенно не заботились. Папа предпочитал бывать в монастыре святого Онуфрия, расположенном на склоне холма, неподалеку от Тибра, напротив Рима. Сейчас на месте, где был расположен монастырь, стоит церковь. Ее построили в 1440 году, через 25 лет после описываемых событий.
Коссе нравилась эта местность. С высоты открывалась широкая панорама Рима и прилегающих к нему окрестностей. Это было замечательное зрелище.
В монастыре было так уютно и чисто! А как преданно ухаживали за папой обитательницы монастыря! Он был близок почти со всеми, каждая была одарена его любовью и щедрыми подарками. Кроме того, монахини знали, что многие из тех, кто неоднократно побывал в объятиях его святейшества папы Иоанна XXIII, были вознаграждены и по-другому – они получили места настоятельниц в других монастырях.
…В это утро Косса проснулся в хорошем настроении и залюбовался бело розовым телом сестры Анезии, лежавшей рядом с ним. Она уже не спала, но боялась пошевельнуться, дабы не прервать драгоценного сна папы Иоанна XXIII. Что-то заставило ее проснуться. Она не понимала, что имен но – был ли это шум в голове или что-то другое. Нарушить же покой его святейшества она не решалась.
Девушка была еще очень молода и совсем недавно пришла в монастырь. Здесь ее и увидел Косса. И сегодня впервые провел с ней ночь. А теперь спит.
Послышались шаги, в дверь тихонько постучали. Косса открыл глаза и спрыгнул с постели. Но как ни 'быстро было движение, которым он накинул одеяло на девушку, розовый луч зари, проникший через жалюзи, успел осветить следы потери невинности на белоснежных простынях Читатели не должны забывать, что этот удивительный «отец христианства» папа Иоанн XXIII был обвинен современниками как «насильник» и «растлитель». Эти обвинения были официально предъявлены ему иерархами церкви, присутствовавшими на соборе [87].

. Свежее лицо девушки залилось краской, когда Косса попросил посетителя войти.
В дверь протиснулось огромное тело одноглазого гиганта, бывшего пирата, который стал теперь правой рукой нашего героя. Он спокойно огляделся, так как давно привык к подобным картинам, повторявшимся тысячу раз.
– Гуиндаччо, в каком монастыре поблизости нет настоятельницы? – спросил Иоанн, показывая глазами на девушку, стыдливо завернувшуюся в одеяло. – Узнай и скажи мне Не надо думать, что пост настоятеля приносил только почет. Претендентов на эти посты в монастырях (мужских и женских) всегда было очень много, но получить их могли только лица, имевшие большие связи, потому что место это приносило огромные доходы. Не только враги Ватикана, но и сами корифеи церкви обвиняли Иоанна XXIII на Констанцском соборе в том, что он раздавал эти посты всем монахиням, которые когда-либо разделяли с пим постель.

. Или лучше скажи Пасхалию, пусть он позаботится, – продолжал Косса.
Пасхалий – это архиепископ, который, кроме своих основных обязанностей, занимался «устройством» любовниц папы.
В обвинении, предъявленном Иоанну XXIII на соборе, упоминалось, что он, Косса, специально назначал Пасхалия ревизором монастырей, чтобы облегчить себе задачу выбора любовниц и их устройства в дальнейшем.
Но почему Гуиндаччо в такое неурочное время решился нарушить покой своего бывшего «капитана», нынешнего «отца христианства»? Почему этот бывший грабитель, а теперь священник бормотал сквозь зубы что-то невнятное, из чего разобрать можно было только: «Останки… святого Иоанна»?
– Опять ты хнычешь, Гуиндаччо! – прикрикнул на него Косса. – Сколько раз я говорил тебе, что терпеть не могу хныканья!
– Святой отец, – осмелился наконец гигант, стараясь как можно яснее выговаривать слова. – Нельзя… отправлять… останки святого Иоанна во… Флоренцию.
– Почему? – крикнул Косса, и глаза его гневно сверкнули. – Ничтожество, ты опять рассказал кому-то о моих намерениях! – Косса сжал кулаки.
Дело в том, что он намеревался тайно продать останки святого Иоанна, третьи по счету, так как в Западной Европе уже было два места, где они хранились, – в Германии и во Франции. Останки, которые находились в Риме, хотела купить Флоренция за пятьдесят тысяч золотых флоринов (об этом упоминает Дитрих фон Ним, а также Ланфан в своей книге «Констанцский собор» и другие). Останки эти Иоанн XXIII должен был выкрасть из Рима, которому они принадлежали, а потом продать.
Косса схватил за шиворот гиганта, чтобы прервать поток его оправданий и добиться наконец объяснения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81