Это сомнительно.
Ни монахини, ни монастыри в те времена не были похожи на теперешние. Монахинь не содержали там взаперти, как можно было бы предполагать. И они совсем не оставались слепы и глухи к тому, что кардиналы и другие корифеи церкви в их монастырях устраивали встречи со своими светскими любовницами. Любая из монахинь с завистью поглядывала на счастливых женщин и девушек, только что покинувших объятия Иоанна XXIII. И любая из них при случае обращала к нему зовущий и страстный взгляд.
Заметим, что большинство девушек, призванных стать «христовыми невестами», шли в монастырь не по собственной воле.
Девяносто процентов из них попадали в монастырь по воле родителей еще шести-семилетними девочками. Содержание в монастыре обходилось дешевле, чем воспитание дома [69, 91]. Насильственное определение в монастырь в столь раннем возрасте и было одной из причин распущенности, царившей в монастырях Италии. Бокаччо пишет: «Нашим женским монастырям не удалось ни одной души склонить к служению богу. Но зато они породили бесчисленное множество жриц Афродиты» («О знаменитых женщинах»). Но были и другие причины, способствовавшие развращению монахинь.
В монастырях было много женщин, которые до этого были профессиональными проститутками. Некоторые из них ушли в монастырь потому, что не могли расплатиться с долгами, некоторые просто по желанию. Отказаться от прежней жизни им было трудно, и они продолжали вести ее и в монастыре.
Бывали случаи, когда эти женщины отдавали в монастырь своих детей. Так, во Флоренции в 1515 году женщина привела в монастырь дочь и сказала: «Я хочу, чтобы мой ребенок воспитывался здесь. А через пять лет я заберу ее и обучу своей профессии». Но в таких случаях нужно было получить специальное разрешение монастырских властей.


Многие монахини отличались поразительной чувственностью. Иероним Пражский говорил когда-то: «Один только голос мужчины для женщин, посвятивших себя богу, является дьявольским искушением».
Тоску и скуку лениво текущей по раз заведенному порядку жизни монастырей, с ежедневными молитвами, коленопреклонениями, литургиями и литаниями нарушало лишь появление посетителей – светских или церковнослужителей.
От отшельнической и благочестивой жизни монастырей первых веков христианства не осталось и следа, разложение нравов в них достигло невероятных размеров.
Роскошь, изнеженность, распущенность царили в женских и мужских монастырях. Мы не будем подробно описывать все факты, показывающие, насколько монастыри перестали соответствовать своему назначению, остановимся лишь на некоторых из них.
Княгиня Стильяно и ее племянница Анна Караффа, заручившись специальным разрешением папы осмотреть женский монастырь «Донна Реджина», повезли с собой «на обед» (для двоих!) трех огромных кабанов, 15 коз, 12 индюшек, 12 петухов и много другого продовольствия. И «христовы невесты», которые жили в лени и праздности, – им не приходилось пахать и сеять, как их сестрам крестьянкам, которым и не подобало вкушать этих яств, – с удовольствием разделяли «светские радости» с прибывшими [23].
Не способствовала строгости нравов и одежда монахинь, подчеркивавшая их природную красоту и стройность. (По свидетельству современников, в монастырь не принимали некрасивых, а тем более имеющих какие-либо физические недостатки девушек.) «Почти все монастыри Италии, – пишет Родоканаки, – принимали мужчин-посетителей. В дни приемов монахини вызывающе громко рассказывали о своих детях, нянях и поварихах, взбудораживая народ на улицах»
О жизни монастырей в Венеции мы узнаем не только от Казановы. Сан Дидье пишет: «Ничто в Венеции не вызывало такого интереса, как монастыри…» Были там частыми посетителями и вельможи. И так как все монахини были красивы и стройны, ни одна не оставалась без любовника. А забота надзирательниц о нравах выражалась в том, что они помогали монахиням находить более искусные способы встреч с любовниками и покрывать их. Во время карнавала в Венеции (а его там растягивали почти на полгода) женские монастыри превращались в танцевальные залы, заполнялись мужчинами в масках. Чем смешнее была маска, тем лучше принимался ее владелец. Были такие монастыри, где (особенно в последние дни карнавала) монахини появлялись в мужском платье.
Как мы уже говорили, одежда подчеркивала стройность монахинь. В Венеции монахиням не вменялось в обязанность ношение накидки, голову прикрывала только изящная шапочка. Платье было узким, в талию, с большим декольте, дававшим возможность увидеть белое и пышное тело монахини. Некоторые из монахинь носили даже цветы у корсажа [91].
Пёльниц пишет, что венецианские монахини завивались, что они носили короткие платья, не закрывавшие стройных ног, а грудь они прикрывали лишь тогда, когда пели в церковном хоре.

203

Одежда монахинь в Риме также не отличалась скромностью. А флорентийские монахини, по свидетельству одного настоятеля мужского монастыря, посетившего Флоренцию, напоминали мифологических нимф, а не «христовых невест» [84]. На картине Леонардо да Винчи «Монахиня» изображена молодая женщина в диадеме, с полуобнаженной грудью (Галерея Питти, Флоренция).

Во многих монастырях были устроены театры и разрешалось давать представления, но играть в них могли только монахини.
Случалось, что они ссорились и даже дрались из-за ролей, как это было, например, однажды в Болонье. Три монахини подрались, пустив в ход кинжалы из театрального реквизита [44].
Не отличались выдержанностью и монахини Генуи. В одном из папских указов с прискорбием отмечалось:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81