– с раздражением прошипела Джейни.
– Еще пива, – сказал Дарайн. Никакой реакции.
Он грохнул кулаком по столу. Неровная столешница вздрогнула. Тарелки и кружки задребезжали, вилки и ложки пустились в пляс.
– Еще пива, – повторил воин почти шепотом.
– Сейчас, господин. Уже, господин, – суетливо откликнулся кабатчик, подскакивая к нему с двумя полными кружками самого худшего пива, какое Дарайну доводилось когда-либо пить. Коренастый человек за соседним столом уставился было на великана, но потом передумал и опустил взгляд: разглядывать водянистую жидкость в собственной кружке показалось ему, видимо, более интересным. – Принести вам еду сейчас или чуть позже – как пожелаете?
– С этим не спеши. – Дарайн отхлебнул пива. Жуткое пойло. Пожалуй, даже хуже того, какое им довелось пить пару лет назад в казарме, когда потом со дна бочки выудили утонувшую мышь.
Тэннети поджала губы и чуть наклонила голову в сторону трех худощавых едоков с моряцкими косицами, что сидели поодаль на той же скамье, где устроились они с Дарайном. Слух у Тэннети был очень острым; наверняка она услышала, как кто-то из моряков помянул что-то интересное для них.
Обеденная зала гостиницы, вероятно, недавно еще была улицей: длинная зала тянулась вдоль гостиничного фасада, словно забранная досками терраса. Дверь во внутренние помещения была большая, толстая и изъеденная погодой.
В дальнем конце залы пара оборванных ребятишек непонятного пола, то и дело отпихивая друг дружку, по очереди давили на педаль, поворачивая над огнем вертел. Веснушчатая, довольно симпатичная и совсем еще юная девушка, время от времени отрываясь от резки моркови и лука, поливала густой коричневой подливой баранью ногу, давала подливе образовать корочку, отрезала один-два куска и шлепала их на тарелки.
В подливе, без всякого сомнения, было полно лука – Дарайн чуял его даже оттуда, где сидел.
Но как раз когда повариха отрезала и разложила по тарелкам их порции, моряк доел последние куски, собрал с тарелки остатки соуса куском хлеба, отправил его в рот, оттолкнул тарелку и встал, опираясь на плечи приятелей: стоялось на ногах ему плохо. Потом оттолкнулся от них и двинулся к выходу.
Тэннети подвинулась к Дарайну.
– Он что-то болтал о «Воине» и каком-то острове.
Она встала, и он последовал за ней, не обращая внимания на удивленный взгляд кабатчика: с чего это постояльцы отказываются от положенной им вместе с комнатой еды? Впрочем, он тут же решил не лезть не в свое дело.
Дарайн и Тэннети вышли следом за моряком.
В деловом квартале бурлила толпа. Преследователи шли за моряком к пристани – а улицы вокруг заполняли экипажи стоящих в порту судов, купцы, везущие туда свой товар и возвращающиеся оттуда с плотно прижатыми к бокам руками, в сопровождении пары-тройки стражей, и при этом непрестанно озирающиеся в страхе перед ворами или головорезами, детишки, играющие в пятнашки на забитых битком улицах… Кое-где стояли привязанные к телегам и фургонам кони – он жевали овес из торб и шумно мочились на мостовую.
Все города одинаковы.
– Постарайся выглядеть не так заметно, – сказала Тэннети. – Ты не создан для выслеживания людей.
– Да уж, – усмехнулся Дарайн. – Для чего другого – но не для этого. – Ростом он был с Карла Куллинана, и хоть и казался плотным, это были мускулы борца, а не жир. Он не был красавцем, как император или Кетол, не был и обаятельным уродом вроде Пироджиля.
Но ему и не полагалось быть ни красивым, ни незаметным. Он должен быть большим и грозным. Именно для этого император его и держал, и дело свое он знал назубок: ломать, что велят, будь то толстая дверь или тонкая шея.
У Тэннети была тонкая шея – из тех, что просто просятся быть сломанными. Но Джейсон сказал – нет, а мальчишка хоть пока и не император, но вот-вот им станет. Да и Брен Адахан велел, чтоб она осталась живой, а барон хоть и чертов холт, но из усмиренных, и покуда Эйя водит его вокруг…
Тут Дарайн понял вдруг, что один, что пока он думал да размышлял, Тэннети ускользнула. Он всмотрелся в толпу – ни следа.
Моряк, однако, по-прежнему маячил впереди, свернул в переулок облегчиться. Завязывая штаны, он вроде как что-то заметил – и исчез в проулке.
Дарайн ускорил шаг.
Узкий переулок меж двух трехэтажных зданий почти перегородила куча грязи высотой в человеческий рост. Кто-то копал себе погреб… Дарайн едва сумел протиснуться мимо.
Ко времени, когда он вылез с другой стороны, Тэннети уже полностью владела ситуацией. Она стояла над связанным моряком, который только и мог, что слабо стонать: во рту его торчал тряпичный кляп. Хорошая ловушка – хоть и мало кто станет ожидать, что человек сунется в плохо освещенную аллею за незнакомой женщиной. Но с другой стороны – Эллепорт славился своей городской стражей. Обычно она не подводила.
Дарайн наклонился над связанным.
– Мы знаем, ты знаешь о Воине, – начал он тихо, медленно, терпеливо, сознавая, что, когда человек его мощи говорит так, как сейчас он, это может заледенить кровь. – Объясняю, что будет дальше: я вытащу твой кляп, и ты тихо-тихо ответишь на мои вопросы. – Дарайн запустил два пальца в кошель и вытащил имперский четвертак – маленькую серебряную монетку размером в его ноготь. – А потом я дам тебе вот это, и ты уйдешь и забудешь о нашей встрече, и никогда – никогда и никому – ни словом о ней не обмолвишься.
Тэннети натянула повязку на стеклянный глаз и улыбнулась, увидев, как побледнело лицо моряка. Он ее узнал.
– Снимай свою тряпку и посторожи, – сказал Дарайн. Она немного подумала, потом сделала, как он велел. Он уже устал от ее привычки размышлять прежде, чем повиноваться, и не возражал бы поучить ее уму-разуму, да Джейсон сказал – нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63