Впрочем, дело было, разумеется, не в риннице, не в желаниях и не в расспросах.
Он просто был ей нужен. Здесь и сейчас. Умеющий молчать, такой надежный, знакомый и родной…
«Прекрати немедленно! – жестко обрывала собственные мысли Лойнна, подхлестывая себя вырвавшимся у чародея словом. – Сколько еще ему с тобой нянчиться? Сама вляпалась – будь добра сама и вылезать из этого болота!»
И снова погружалась в полубред-полузабытье…
На четвертый день она проснулась где-то за три часа до полудня и, не обнаружив в комнате уже ставшей привычным атрибутом горячки Лееры, решила, что пора вставать.
Нельзя сказать, что сегодня ей стало намного лучше, но ведь этак можно и неделю проваляться, и месяц! Нечего расслабляться, организму только дай поблажку – и потом его капризам уже конца не будет.
Но главной причиной, выгнавшей ведьму из постели, послужил острый информационный голод. Она понятия не имела, что творится в Митьессе, как обстоят дела в лагере и во дворце и чем вообще жив этот мир, пока она, Лойнна, выбита из общего ритма существования.
Бледно-серое лицо, отразившееся в зеркале, ее не поразило (видела себя и в худшем состоянии), хотя, разумеется, и радоваться было нечему. Долго-долго, словно надеясь, что это вернет ей утраченные чувства, ведьма держала ладони в тазике с ледяной водой, где Леера обычно мочила марлевую головную повязку, а потом с силой растирала пальцами онемевшие виски. На душе было вязко и тошно. Словно наутро после развеселой гулянки, когда начинаешь припоминать, что дал в рожу лучшему другу, а его жену обозвал… непристойной женщиной.
Хотя перед другом можно извиниться, жену – подкупить шоколадом и цветами, а вот что делать с Церхадом, Лойнна не знала.
Уж-ж-жасно хотелось с ним поговорить. Только не так, как в последний раз, а спокойно, по-человечески. Но лезть в голову к рассерженному на нее магу Лойнна постеснялась, а на связь через кристалл энергии пока не хватало. Да и что она ему скажет в ответ на наверняка холодное и беспристрастное: «Ты что-то хотела?» Лойнна зябко поежилась, словно ледяной голос и вправду прозвучал в ее голове.
Нет уж, лучше она подождет. День, два… Сколько потребуется, чтобы он остыл и перестал на нее злиться. А пока…
– Ох, домна, зачем же вы встали? – всплеснула руками вошедшая Леера, прижимая к подбородку стопку чистого постельного белья и полотенец.
– Привести себя в человеческое состояние, – с тяжелым вздохом откликнулась ведьма. – Не поможешь?
– Конечно, – растерялась девушка, осторожно сгружая ношу на стул. – А как?
– Мне нужны две чашки крепкого горького чая и какой-нибудь легкий овощной салат – хватит травиться стимуляторами, до добра это не доведет. Справишься?
– Конечно, если вы хотите, – легко присела в книксене Леера и скользнула за дверь.
«Не хочу. Но надо».
Первый глоток дался с большим трудом. Второй – чуть полегче, после третьего Лойнна сумела запихнуть в себя приправленный оливковым маслом кусочек огурца. Леера, не задавая лишних вопросов, перестилала постель.
– Послушай, а в город не возвращался король? – как бы невзначай поинтересовалась ведьма, наконец-то почувствовавшая вкус салата и осознавшая, что она не ела три дня. – Или его воины?
– Конечно, вчера, – невозмутимо кивнула ловко надевающая на подушку наволочку Леера.
– С победой?
– Да, всю ночь там гулянка была – полгорода уснуть от салютов не могло. Вас, кстати, со вчерашнего же дня гонец королевский дожидается, но вы же приказали не беспокоить…
Лойнна подавилась салатом и судорожно закашлялась под удивленным взглядом девушки.
– Чего хочет-то? – сдавленно спросила она, кое-как отдышавшись и глотнув остывшего чая.
– Грамоту отдать, что вас приглашают во дворец на церемонию посвящения в… кого-то там, я титул забыла…
Вот вам и разгадка восторженно блестящих глаз и чрезмерной услужливости прислуги. Удостоилась высшей королевской милости, черт возьми…
– Титул и неважен, – равнодушно махнула рукой Лойнна. – Когда церемония-то?
– Сегодня вечером, я даже боялась, что вы на нее пойти не сможете.
«Невелика потеря!» – мысленно фыркнула ведьма.
– Там, кроме вас, говорят, еще кого-то титулом одарят. Мага-чужеземца.
Лойнна с трудом заставила себя невозмутимо кивнуть, сдерживая глухой стон. Теперь он – «какой-то маг-чужеземец»…

Фунт пудры, туши и прочих женских притирок придал ей если и не великолепный, то вполне терпимый вид. Широкие брюки, темно-зеленая рубашка с вышивкой вдоль шнуровки и по краям манжет, перехваченные золотистой головной лентой волосы – и Лойнна вернула себе типично ведьмовской облик, в котором и во дворец не стыдно показаться. Правда, намного лучше чувствовать себя она от этого не стала, зато появился еще один стимул держать себя в руках: такие – в шелке и золоте – не выдают свои чувства на осмеяние толпе.
– Вещи я пока оставлю здесь, хорошо? – Лойнна торопливо накинула на плечи серебристо-черный палантин, подхватила плащ и неразлучную кожаную сумку.
– Конечно, как скажете, – присела в книксене Леера.
– Ах, да, держи. – Ведьма, спохватившись, бросила ей три золотые монеты. – Спасибо за заботу!
– Что вы, госпожа! – испугалась девушка. – Мне хозяин за такое голову открутит!
– Пусть только попробует, – мрачно хмыкнула Лойнна, проверяя шнуровку на высоких сапогах. – С каких это пор здесь запрещены чаевые?
– Да разве ж это чаевые?!
– А ты не болтай на каждом углу, сколько я тебе дала на чай, – и проблем не будет! – подмигнула ведьма, скрываясь за дверью.
Знакомых во дворце оказалось больше, чем Лойнна рассчитывала. С ней здоровались все подряд, даже те, кого она и в лицо-то не помнила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127