Посередине возвышались несколько бробдингнегских Бробдингнег – название вымышленной страны великанов в «Путешествии Гулливера» Дж. Свифта.

деревянных чанов, к их верхним краям вели соединенные канатными мостами веревочные лестницы. В одной стене находилась передняя дверь, в которую он недавно стучал.
Агассис медленно повернулся.
Вооруженный незнакомец был одет во все черное: от широкополой черной шляпы и черного плаща до черных панталон и черных сапог. Ярким контрастом к черному выступало бледное лицо, обрамленное длинными рыжими кудрями. Буйные огненные усы наполовину скрывали узкие губы.
– Кто вы такой, сэр? – спросил Агассис. Запрокинув голову, мужчина разразился бурным и безумным смехом.
– Имя мне Анархос! Но мир знает меня как Фергюса Костюшко.
Агассис уставился на него во все глаза. Так вот он, знаменитый ирландско-польский революционер, о котором предостерегал его Цезарь. И он, Агассис, в его власти. Ученый расправил плечи. Он покажет этому байроническому бакунинцу, что хорошие манеры всегда возьмут верх над богемой.
– Что вы сделали с хозяевами фабрики?
– Только то, чего заслуживают все капиталистические свиньи. Я их связал, выпорол и запер в их собственной конторе наверху. Вы против?
– Не мелите чепухи. Разумеется, я против подобного бесчеловечного обращения даже с аболиционистами…
– Аболиционистами? – подозрительно прищурился Костюшко. – Откуда вы знаете, что они таких взглядов?
– Ну, я… то есть…
– Вы ищете фетиш! Признавайтесь!
Агассис не видел смысла дольше изображать неведение.
– Да, ищу. Но во имя науки, а не ради личной выгоды.
– Ага! Выходит, мы родственные души. Понимаете, личная выгода меня тоже не интересует. Фетиш мне нужен во имя хаоса!
– Я не понимаю…
– Вот-вот, и Руффины тоже не поняли. Сперва я взывал к ним как к соратникам в войне против несправедливости. Но их преданность движению омрачена, они слишком держатся за общественный порядок. Когда я раскрыл им свои намерения, они отказались поделиться со мной сведениями о готтентоте. Да, не смотрите так удивленно, его здесь нет. Я досконально все здесь обыскал и могу вас в этом заверить. Но не бойтесь, я его настигну и отниму фетиш, это всего лишь вопрос времени. А тогда я буду в силах совершить то, о чем давно мечтал: уничтожить власти повсюду и освободить человечество от цепей порядка!
– Вы… вы сумасшедший! – вырвалось у Агассиса. Костюшко как будто нисколько не оскорбился.
– Возможно. Но чистота моего безумия придает мне сил. И вы тоже были бы безумны, если бы увидели то, что видел я.
– Сомневаюсь.
Костюшко прищурился.
– А вы знаете, сэр, как я прибыл в это полушарие? Нет? Тогда позвольте я вам расскажу. «Плавучее корыто» – ибо так называют подобные суда те, кто сведущ в мореходстве, – под названием «Урания» отплыло из Корка в графстве Марч. На нем были сотни моих соотечественников, бежавших от Картофельного голода. Нас загнали в вонючие трюмы – мужчин, женщин и детей вместе, не подумав о простейших приличиях. И с нами был еще один нежданный пассажир. Тиф!
Плавание было нескорым и заняло семь недель. К тому времени, когда корабль вошел в канадские воды, половина пассажиров были при смерти или уже мертвы. Мне никогда не забыть того, что я видел и слышал там. Хрипы отчаявшихся, стенания детей, бред горячечных, крики и стоны бьющихся в смертных муках!
Нас послали в карантин на Гроссе-Айленд. Бессердечный экипаж не мог дождаться, когда избавится от нас. Они выбросили нас на песчаный берег, и у многих не было сил выползти из ила, в котором они лежали и в котором в конце концов – помилуй Господи их души! – испустили дух.
Нас ждали только хижины, которые нельзя было обогреть, и еды не хватало. Разумеется, ни один врач к нам не приехал. Каждый день нам говорили, что карантин вот-вот снимут. Каждый день мы сбрасывали все новые тела в общие могилы! Каждый день все новые корабли приходили из Европы и привозили исполненных надежд беженцев в Страну Возможностей!
Когда наконец я бежал, пятьсот наших уже погибли.
Вот каково было мое первое знакомство с бравым Новым Светом! Я прибыл в трюме как черный раб, ошметки невинности сгорели в горниле страданий, но моя вера в вооруженное сопротивление возросла тысячекратно!
Однако мне не следовало тешить себя надеждами. Повсюду в моих странствиях я видел, как мучают простого человека, давят точно муравья под своей пятой правители! Возьмите родину моего отца, Польшу. Она поделена между пруссаками, Иванами и австрияками; ее талантливейшие сыны и дочери рассеяны по всему свету, ее вольные землепашцы превращены в крепостных! О, как она страдает, моя отчизна! Но ее страдания искупят весь мир!
Только не подумайте, будто мое сердце болит лишь за страны моих отца и матери. Отнюдь нет! Я един с борцами за справедливость повсюду.
Я душой был в Париже, когда отправили на гильотину Людовика, – тогда я стоял рядом с Маратом и Робеспьером! Я сражался бок о бок с Туссеном-Лувертюром, когда он освобождал Гаити! Я был с заговорщиками Като-стрит, когда лондонская полиция вломилась и перебила всех Заговор, утроенный в 1820 г. в Лондоне приблизительно двадцатью экстремистами, намеревавшимися убить всех членов кабинета министров, назван по улице Като, на которой собирались заговорщики; среди заговорщиков оказался доносчик, они были арестованы, одни по приговору суда повешены, другие сосланы в колонии.

! Я воюю бок о бок с Симоном Боливаром и Бернардо О'Хиггинсом О'Хиггинс Бернардо (1778 – 1842) – видный деятель освободительного движения в Чили в период войны за независимость испанских колоний в Америке;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97