– Вечный покой пошли ему, Господь!
В соборе было душно. Пламя свечей трепетало, как отлетавшие души.
– Пусть вечный свет Господен озаряет его!
Почему христианская церковь превращает в такой унылый обряд то, что кто-то меняет земное существование на жизнь вечную, которая по её же утверждению гораздо краше и счастливее? Этруски делали лучше. Они прощались пиром и танцами, и отправляли в путь с едой и питьем и всем необходимым.
– Будь славен наш Господь в Сионе…
В первом ряду что-то произошло, Аннунциата беспомощно пыталась встать. Опираясь на руку Тины, кое-как доковыляла к маленьким боковым дверям. Все повернули головы, но священник невозмутимо продолжал службу; ему была доверена душа умершего, чувства живых и их слабости его не интересовали.
Капитан Комбер пробрался к выходу, обогнул собор и нашел Аннунциату и Тину, сидевших на могильной плите. Аннунциата по-прежнему была бела, как мел, но уже пришла в себя.
– Хочет вернуться в церковь, – сакзала Тина. – Но я ей не разрешила, иначе это случится снова.
– Там ужасно душно, – заметил капитан. – На вашем месте я бы не рисковал, синьора Зеччи.
– Я должна вернуться, – сказала Аннунциата. Но, попытавшись встать, тут же упала обратно.
Капитан сказал Тине:
– Вы, Тина, возвращайтесь и берите все на себя. Я позабочусь о вашей матери. У меня за углом машина, и как только она сможет идти, отвезу её домой и постараюсь уговорить лечь.
– Думаете, она вас послушает?
– Положитесь на британского моряка.
– Ну ладно. Постараюсь вернуться поскорее. Мамочка, послушайтесь капитана и пожалейте себя.
– Все пройдет, только не надо спешить, – сказал капитан. – Возьмите меня за шею и обопритесь как следует. Вот так.
В машине Аннунциата ожила. Больше волновалась не за себя, а за похороны, на которых отсутствовала.
– Идите, Бога ради, домой и отдохните как следует, – сказал капитан. – Никто не посмеет подумать о вас худо из-за того, что вас там не было. Тину я привезу, как только кончится церемония.
– Вы очень добры, – сказала Аннунциата. В доме стояла мертвая тишина. Такая, что, услышав шорох, она не сомневалась – кто-то в кухне!
Неужели Диндони? Кто же еще? Видно сбежал из церкви и вернулся домой. Но как он сюда попал? Ну, сейчас посмотри.
Она рывком распахнула дверь в кухню. Там были двое мужчин. Здоровяк стоял за дверью и захлопнул её пинком, как только Аннунциата перешагнула порог. Партнер его с искаженным от натуги лицом стоял на стуле, что-то ковыряя над очагом. В руке его была маленькая черная коробочка, а из деревянной обшивки стены тянулся длинный черный провод, который он скручивал в моток.
– Что… – начала Аннунциата.
Здоровяк подхватил одной рукой кухонный стул, поставил его перед Аннунциатой и велел:
– Садись и закрой рот!
Аннунциата возразила:
– Не сяду и рта не закрою! Убирайтесь сейчас же!
– Уйдем, когда все будет готово.
Аннунциата обожгла его взглядом. Шок избавил её от слабости. Взглянув на дверь, она поняла, что к ним не успеет. Кричать тоже смысла нет, стены слишком толстые.
Понадобится оружие. На буфете лежал нож, тяжелый и толстый кухонный нож. Она схватила его.
– А теперь прочь от двери!
– Ненормальная, – сказал здоровяк. Партнер его даже не обернулся, спокойно делая свое дело.
– Или ты меня выпустишь, или получишь свое, – сказала Аннунциата.
Она величественно выпрямилась, сжимая нож.
Здоровяк подпустил её к себе почти вплотную, не отступил, только наклонился вперед. Рука с ножом замахнулась, но как-то нерешительно, рука здоровяка последовала за ней. Он не пытался поймать запястье, но резко размахнулся и нож вылетел у Аннунциаты из руки, которая бессильно упала.
– Так, хватит дурака валять, – сказал мужчина. – Говорят тебе, сядь и заткнись!
Что, тебя вздуть, чтобы ты послушалась? Это можно.
Аннунциата села. Она все ещё не столько боялась, сколько злилась. – Я подчиняюсь, раз вас тут двое, сила солому ломит, но вечно вы тут торчать не будете, и только уйдете – я тут же пошлю за полицией. Так что увидим…
– Что увидим?
– Вы бандиты. Вы вломились сюда…
– Что? Что ты скажешь полиции? Мы вломились сюда? Докажи это! Мы что-то украли?
Что именно?
– Вон ту черную коробочку. Я знаю, что это. Я о таких вещах уже слышала. Это подслушивающее устройство.
– Подслушивающее устройство? Да тебя просто высмеют. Кому нужно утруждать себя, монтируя подслушивающее устройство у тебя в кухне? Ты что, политик? Или дипломат?
Или генерал?
– Я хозяйка этого дома, – гордо сказала Аннунциата.
– Это мой дом. Вы вломились в него. А полиция разберется.
Дело уже было сделано. Удалив мелкие черные скобочки, придерживавшие провод, его свободный конец вытянули из вентиляционного отверстия над кухонным окном. Не осталось и следа. Оба визитера, как заметила Аннунциата, были в перчатках.
– Будет лучше, если ты ни о чем не расскажешь полиции.
– Я вас не боюсь, – заявила Аннунциата. – Только вы уйдете, иду прямо в участок.
У них там есть фотографии таких бандитов, как вы. Я вас узнаю. Никуда не денетесь.
Здоровяк внимательно взглянул на Аннунциату. Да, она говорила правду. Эта седовласая пожилая женщина с королевской статью его действительно не боится.
Нагонять на людей страх было его профессией, так что ошибиться он не мог. Оценив проблему со всех сторон, он сказал:
– Полагаю, тебе стоит подумать. То, что мы здесь – это неважно. С тобой ничего не случилось, с домом тоже. Но если ты действительно отправишься в полицию, будет хуже. Ты влезешь в дела больших, очень больших людей, и даром тебе это с рук не сойдет.
– Ты говоришь, со мной ничего не случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57