Изменение фигуры лишь украшало. С этим утверждением с готовностью согласился бы каждый волк.
Пристальный взгляд Друстана красноречиво подтвердил справедливость мыслей.
– Еще ни разу не доводилось обладать женщиной во всей красе ожидания, – признался он охрипшим от волнения голосом.
Кэт взяла мужа за руку и доверчиво приложила раскрытую ладонь к животу. Тепло простого прикосновения пронзило тело. Друстан вздрогнул – ощущение взволновало и его. На глаза Кэт навернулись странные, непонятные слезы. Сейчас все казалось особенным – каждое движение, каждое прикосновение обретало новый смысл.
Друстан взял жену на руки, отнес на кровать и уложил – деловито, по-хозяйски и в то же время бережно.
– Не имею права затевать погоню, но готов доказать, что достоин стать твоим единственным мужчиной.
Кэт пристально смотрела на него, сгорая от нетерпеливой жажды близости.
– Как? – Вопрос прозвучал едва слышно, словно шорох.
– Будешь умолять взять тебя, и мольба докажет право обладания.
Надеется услышать ее просьбы? Но волчица никогда не просит и не умоляет. Такому не бывать.
– Ничего не выйдет.
Кэт не дразнила, а искренне беспокоилась. Муж ставил перед собой невыполнимую задачу, а ей вовсе не хотелось разочарований.
– Сомневаешься в моей силе?
– Я же волчица, – напомнила она, не желая бросать открытый вызов.
– И все же непременно сумею сделать по-своему, поверь. – Друстан глубоко вздохнул и улыбнулся, словно викинг-завоеватель. – Запах твоего желания несказанно волнует кровь. Будешь просить, умолять… будешь с болью призывать меня, прежде чем я по-настоящему возьму тебя.
Он начат гладить ее. Пальцы скользили с неожиданной для сильного воина нежностью и мягкой лаской. Едва заметные волоски на теле Кэт дружно поднялись, а по коже побежали мурашки счастливого ожидания. Каждый уголок существа проникся неповторимым ароматом чувственности. Напряжение, волнение, возбуждение рвались к вершине.
В агонии наслаждения она выгнулась на постели.
– Друстан!
Он тихо рассмеялся. Даже низкий грудной смех казался невозможной, нестерпимой лаской.
– Ну что, хочешь меня?
– Да!
– Настолько, что готова умолять? – Вопрос прозвучал требовательно, почти властно.
Губы сомкнулись, пытаясь сдержать слова согласия, но почти сразу приоткрылись снова, в восторженном вздохе: его пальцы проникли в самый укромный уголок.
– Ты уже истекаешь соком.
Кэт издала невнятный звук. На слова сил не хватало.
Друстан бережно ласкал интимную глубину, однако тщательно избегал прикосновения к таинственному цветку высшего наслаждения. Играл с возлюбленной, дразня, даря удовольствие и в то же время обещая несравненную радость.
Потом поднес пальцы к губам и с удовольствием облизал.
– Восхитительно!
Кэт застонала.
Друстан широко раздвинул ее ноги и с силой дикого зверя приподнял бедра. Припал губами к раскрывшемуся навстречу сосуду желания. Начал целовать сомкнутыми губами, дразня чувствительную плоть. Потом пошел дальше, с шокирующей смелостью пустив в ход язык. Фергюс никогда не делал ничего подобного, так что Кэт даже не подозревала о возможности дерзких ласк. И все же удовольствие оказалось слишком велико, чтобы возражать.
С торжественным, почти молитвенным, выражением лица Друстан пометил интимным ароматом сначала пенис, а потом грудь – в том самом месте, где нетерпеливо билось сердце. Кэт не могла больше терпеть и сдерживать слова мольбы и почти жалобно попросила не томить, поскорее подарить мгновения чистого счастья.
Один мощный толчок – и два прекрасных тела слились в единое целое. Друстан сгорал от желания. Кэт изнемогала в нетерпеливом волнении, ощущала себя бездонной, ненасытной, незаполненной. Он прижался всем телом, осторожно и бережно изогнувшись над заметно выступающим животом. Ароматы смешались, а это означало, что настал миг решающего единения.
– Ты моя, – негромко произнес Друстан, следуя старинному ритуалу.
– Я твоя, – с готовностью прошептала Кэт голосом, исполненным искреннего чувства.
Друстан отстранился – настолько, что в недрах ее тела остался лишь кончик до боли напряженного пениса, – и замер в молчаливом ожидании. Все его существо словно превратилось в натянутую тетиву, готовую в любой момент завершить животворящий акт единения.
– Ты мой, – произнесла Кэт на древнем диалекте, которого не смогли бы понять даже кельты.
– Я твой, – ответил Друстан на том же языке и наконец вонзил клинок по самую рукоятку.
Кэт вскрикнула, выгнулась в исступлении обоюдного обладания и подчинилась уносящему в неизвестность мощному ритму. Волны поднимались все выше и выше, вознося на самый край доселе неведомого обрыва. Друстан безжалостно и в то же время бережно прижимался животом, бедрами, ногами – раз, другой, третий – до тех пор, пока возлюбленная не взорвалась, не взлетела к мерцающим звездам, ослепленная удивительным неземным сиянием.
Когда Кэт наконец спустилась с небес, супруг нежно прижимал ее к себе. В спальне было совсем темно: свеча в соседней комнате давно догорела.
Кэт коснулась груди мужа – в том самом месте, которое он пометил интимным ароматом.
– Теперь мы неразделимы.
– Да. – Короткое слово прозвучало подобно звериному рыку, но Кэт поняла бездонную глубину чувства.
Друстан оказался прав. В этот момент Кэт больше всего на свете хотела, чтобы отцом ее ребенка был он, и только он. Хотя бы потому, что лишь это несоответствие могло их разлучить.
Эмили услышала, как медленно отодвигается и с трудом поднимается тяжелый засов. Кто-то открывал дверь, даже не потрудившись постучать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95