Сегодня она была в юбке, и коленки ее соблазнительно круглились под ней.Два серых, слишком серьезных глаза впились в него.– У меня безвыходное положение.– У всех в жизни есть выбор, Ронни, – процедилон.Она сделала этот выбор восемнадцать месяцев назад, когда предала «Си-ай-эс» и бросила возлюбленного.– Ты прав, – согласилась она, немало его этим удивив. – Но иногда жизнь предлагает нам выбирать только из плохих вариантов, и мы останавливаемся на наименее для себя губительном.Она говорит о сегодняшнем дне или пытается объяснить свой поступок в Портленде?– Ужин со мной – такое уж неизбежное зло, Ронни? – не удержавшись, спросил он.Она подняла на него загадочные серые глаза:– Я не знаю. Теперь я ни в чем не уверена.Ее честность удивила, впрочем, она всегда ставила его в тупик. Она никогда не играла с ним в эмоциональные игры. И из-за этого в значительной мере ее поступок по отношению к «Си-ай-эс» и к нему лично былвоспринят Маркусом как удар ниже пояса.– Расскажи мне о своих альтернативах, моя сладкая. Постарайся, чтобы я тебя понял.Он сам поразился тому, что сказал. Вероника тоже выглядела сбитой с толку. Она взяла завернутые в салфетку приборы, неторопливо развернула ее и разложилавилки и ножи по предназначенным им местам. Салфетку она постелила на колени.– Я не знала, что тебе захочется меня понять. Я приняла как аксиому то, что ты меня ненавидишь и на этом поставил точку.Ей все равно, возненавидел он ее или нет?– И тебе безразлично мое отношение?Она посмотрела на него так, словно пыталась прочесть его мысли. Наконец она сказала:– Раньше мне было это важно.– Но не слишком. – Не настолько, чтобы остановиться перед предательством.Глаза ее наполнила печаль.– Нет, не слишком.Боль, причиненная ее словами, была ощутима физически. То, что он чувствовал, не имело для нее решающего значения. Их отношения она считала не настолько важными, чтобы отказаться от планов сорвать куш.– Ты сказала, что поставила деньги на кон.От этой мысли ему было не по себе, его даже затошнило. Он был близок с Ронни как ни с одной женщиной, а она предпочла ему игру по крупной.– Да. Я пошла на риск. Ради спасения жизни сестры.Он не знал, что на это сказать. К ним подошел официант. Прыщавый подросток представился и, как до этого его начальница, стал перечислять достоинства фирменных блюд.Маркус перехватил взгляд Ронни и подмигнул. Он видел, что она с трудом подавляет смешок. Господи, лучше бы он этого не видел. Он чертовски соскучился по ее смеху.Они с Ронни сделали заказ, и официант по имени Джейсон удалился лишь затем, чтобы через минуту вернуться с напитками. Маркус понял, что разговор без посторонних невозможен.– Я хочу завершить нашу беседу, но не здесь, – предложил он.Она, прикусив губу, кивнула:– Идет.Чтобы уйти от взрывоопасной темы, он сказал:– Алекс говорил мне, что ты ему как-то звонила.– Да.– Но только один раз. – Да уж, совсем не опасная тема. Он вещал, как прокурор на суде, и ничего не мог с собой поделать.– Не видела в этом смысла. Он заверил, что прощает меня и не станет подавать в суд. Я сказала, что сожалею о содеянном, и поблагодарила его. Я не знаю, о чем говорить в этом случае.– Ты не спросила обо мне. – Вот черт! Он мог с тем же успехом заявить о своих чувствах, расписав их метровыми неоновыми буквами над крышей самого высокого небоскреба.Вероника поменяла местами солонку и салфетки в центре стола.– Мне не хотелось услышать о твоем осуждении. Не задавая вопросов, я могла делать вид, что не знаю правду. И даже воображать, будто ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы поверить, что я не совершила бы такого без достаточных оснований.– А это так?Вероника вытянулась в струнку и обвела взглядом сумрачный ресторанный зал. Затем посмотрела ему в глаза:– Ты сказал, что мы об этом поговорим позже.Маркус прикусил язык. Не стоило пускаться в откровения, когда официант уже приближался к их столу с двумя тарелками салата.– Отлично. О чем же ты хочешь поговорить?Она задумалась над его вопросом надолго – дольше, чем он ожидал. Заправила за ухо прядь шелковистых волос.– Я не знаю. Почему бы тебе не рассказать о «Си-ай-эс»? Как там идут дела. Об Алексе и Изабел, о прошлогоднем Фестивале роз.Он смотрел на нее во все глаза. Впервые ему пришло в голову, что ей очень всего этого не хватало. Как-то она сказала ему, что считает «Си-ай-эс» своей второй семьей. Тогда ее сентиментальность удивила его, учитывая, как сдержанно она вела себя в офисе. До него начало доходить, что побудить ее оставить то, к чему она привыкла, с чем сжилась, могли только крайне серьезные причины. Она сказала, что поставила на кон жизнь сестры. Действительно, ради этого стоило все бросить.– Теперь я партнер «Си-ай-эс».– В самом деле? – Она явно была за него рада. – Не удивляюсь. Вы с Алексом всегда были больше похожи на братьев, чем на коллег по работе.– Именно так он и сказал, когда попросил меня стать крестным его дочери.– У них с Изабел ребенок? – Глаза у нее округлились.– Да.– И сколько же девочке?Маркус если и задумался, то лишь на секунду.– Теперь уже месяцев десять. Хоуп – просто куколка. Она уже начала ходить. Ранняя девочка. Я сказал Изабел, что она и в других делах тоже может оказаться ранней. Она очень сообразительная. Мне пришлось обезопасить свою квартиру, перед тем как пустить Хоуп там похозяйничать.– Ты сидел с ребенком? – Вероника была ошеломлена самой возможностью этого.– Да. Никогда не забуду, как Изабел в первый раз привезла ко мне Хоуп. Она сказала, что хочет устроить Алексу сюрприз, побыв с ним несколько часов наедине. – Маркус и сам не знал, откуда у него возникло ощущение, что правильно делает, рассказывая об этом Ронни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85