- Кроме праздничных дней! - Папа поднимает вверх скрюченный палец, его глаза ликуют.
- Кроме праздничных дней, - улыбаюсь я и хватаю его за палец.
- Детка. - Он берет мою руку. - Ты гораздо важнее нескольких пинт и песен.
- Что бы я без тебя делала? - Мои глаза снова наполняются слезами.
- Прекрасно существовала бы, дорогая. Кроме того, - бросает он на меня осторожный взгляд, - у тебя есть Конор.
Я отпускаю его руку и смотрю в сторону. Конор? А если Конор больше мне не нужен?
- Я пытался позвонить ему вчера ночью на ручной телефон, но никто не отвечал. Возможно, я набрал не те цифры, - быстро добавляет он. - На этих ручных телефонах гораздо больше цифр.
- На мобильниках, папа, - рассеянно поправляю я.
- А, да! На мобильниках. Он все звонил, пока ты спала. Очень волнуется. Он собирается вернуться домой, как только купит билет.
- Это очень любезно с его стороны. Тогда мы сможем заняться делом - проведем следующие десять лет нашей супружеской жизни в попытках завести детей. Милое и приятное развлечение, чтобы придать нашим отношениям хоть какой-то смысл.
- Но, дорогая...
Итак, я вернулась к жизни и сегодня проживаю свой самый первый новый день. Признаться, я не уверена, что хочу здесь находиться. Полагалось бы испытывать благодарность к тем, кто вытащил меня с той стороны горизонта, но мне совсем не хочется этого делать. Честно говоря, я предпочла бы, чтобы они себя не утруждали.
Глава шестая
Я смотрю, как три ребенка играют вместе на полу палаты, маленькие пальчики, толстые щечки и пухлые губки - лица родителей четко отпечатались на их мордашках. Мое сердце падает в желудок, желудок скручивает судорогой боли. Глаза снова наполняются слезами, и мне приходится их отвести.
- Ничего, если я поем винограду? - щебечет папа. Он похож на маленькую канарейку, качающуюся в клетке рядом со мной.
- Конечно, поешь. Папа, ты сейчас должен пойти домой и что-нибудь съесть. Ты должен беречь силы.
Он берет банан.
- В нем море энергии. А сколько калия! - восклицает он и с улыбкой очищает банан точными движениями. - Домой я побегу трусцой, вот увидишь.
- А как ты сюда добрался?
До меня вдруг доходит, что папа уже много лет не бывал в городе. Для него все стало слишком быстрым, здания неожиданно выросли там, где их никогда не было, машины на дорогах ездят не в те стороны, что раньше. С огромным сожалением и грустью он продал свой автомобиль: его ухудшающееся зрение стало грозить бедой на дороге ему и другим.
Семьдесят пять лет, десять лет, как умерла его жена. Теперь жизнь катится по привычной колее, он прижился в небольшом пригородном районе, где знает всех соседей. По воскресеньям и средам - церковь, по понедельникам - клуб (кроме праздничных дней, когда посещение переносится на вторник), мясник-по четвергам, кроссворды, головоломки и телевизионные передачи - в течение дня, его сад - во все остальное время.
- Фрэн, что живет через дорогу, привезла меня. - Он опускает банан, продолжая улыбаться своей шутке про бег трусцой, и кладет в рот виноградину. - Чуть не угробила меня два или три раза. Или даже больше - во всяком случае, достаточно для того, чтобы я понял, что Бог существует, если когда-нибудь в этом сомневался. Я просил виноград без косточек, а этот с косточками. - Папа хмурится. Покрытые коричневыми пятнами руки кладут гроздь обратно на тумбочку.
Он достает изо рта косточки и оглядывается в поисках корзины для мусора.
- Папа, ты и сейчас еще веришь в Бога? - Это звучит жестче, чем мне хотелось, но меня душит гнев, он почти невыносим.
- Верю, Джойс, - без обиды или возмущения отвечает он. Кладет косточки в носовой платок и засовывает его в карман. - Поступки Господа непостижимы, мы часто не можем ни объяснить их, ни понять, ни принять, ни мириться с ними. Я понимаю, что ты сейчас можешь сомневаться в Его существовании, - со всеми нами это случается временами.
Когда умерла твоя мать, я... - Он умолкает и, как часто бывает, оставляет фразу незаконченной: дальше он не пойдет - ни в предательстве по отношению к своему Богу, ни в обсуждении смерти жены. - А ведь на этот раз Бог ответил на все мои молитвы. Прошлой ночью Он уж точно услышал мой призыв. Он сказал мне... - Тут в голосе отца начинает звучать усвоенный в детстве сильный акцент графства Каван, который он утратил, когда подростком переехал в Дублин. - "Не волнуйся, Генри, я хорошо тебя слышу. Все под контролем, так что не переживай. Я сделаю это для тебя, нет проблем". И Он спас тебя. Он оставил мою девочку в живых, и за это я буду Ему вечно благодарен, хотя нам и грустно оттого, что ушел другой.
Мне нечего на это ответить, однако я смягчаюсь.
Он со скрежетом подтягивает стул ближе к моей кровати.
- И я верю в жизнь после смерти. - Он говорит теперь немного тише. - Да, это так. Я верю в то, что рай существует, там, наверху в облаках, и что все, кто когда-то был тут, сейчас там. Включая грешников, потому что Бог всех прощает.
- Все там? - Я борюсь со слезами. Не даю им упасть. Знаю, если начну плакать, то не остановлюсь никогда. - А мой ребенок, папа? Он гоже там?
Папино лицо пересекают глубокие морщины страдания. Мы старались поменьше говорить о моей беременности - из суеверия, очевидно. Срок был небольшой, и мы все волновались, а папа больше исех. Всего несколько дней назад мы немного поссорились из-за того, что я попросила его поставить к себе в гараж нашу кровать для гостей. Понимаете, я начала готовить детскую... Боже Мой, детская! Оттуда только что вынесли кровать для гостей и разный хлам. Кроватка уже куплена. Стены выкрашены и приятный желтый цвет - "мечта лютика", над кроваткой - погремушка-мобиль с крутящимися утятами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16