– Обуховский, – Пришивало строго посмотрел на солдата, – только не переборщи!
– Без вопросов, командир, – Обуховский с трудом отобрал флягу у порядком набравшегося Дмитревича и, произнеся громкое «Ху!», приложился к металлическому горлышку. По частоте громких глотаний, производимых Обуховским, создавалось впечатление, что он пьёт компот, а не спирт. Пришивало, в конце концов, не выдержал, забрал флягу и сунул рядовому емкость с водой:
– На, запей.
– Не надо, – Обуховский хитро улыбнулся и довольно вытер ладонью губы, – закуска градус крадёт.
Глядя на начинающего, на глазах, косеть Обуховского и уже полностью окосевшего Дмитревича, Пришивало махнул рукой.
– А, ну вас к чертям!
Следователь сделал глоток и закашлялся.
– Это правильно, командир, – сразу поддержал его Обуховский.
– Что это мы так… не цивилизованно, – спохватился Пришивало, выкопал в рюкзаке стаканчик, налил туда спирта и разбавил его водой. – Ярослава, водочки?
– Водочки? – Ярослава пыталась вспомнить значение этого слова.
Следователь брезгливо вылил прямо на поверхность ската приготовленный им напиток, и налил в стакан спирт:
– Господи, – нервы, вероятно, у всех были действительно на пределе, и состояние Пришивало об этом красноречиво говорило, – как я могу предложить даме водку? Это чистый спирт!
Ярослава, наблюдая, какое действие оказывает на Обуховского и Пришивало содержимое фляги, от предложенного угощения отказалась.
– Ну, заставлять мы не будем, – следователь опрокинул содержимое стаканчика в рот и схватился за ёмкость с водой. Дмитревич уже давно уснул, уткнувшись лицом в чёрную поверхность ската, на которую не так давно панически боялся ступить. Во сне он автоматически зашевелил руками, пытаясь подсунуть под голову несуществующую подушку, и внезапно подушка появилась. Поверхность вспучилась и прямо из спины ската появилась чёрная подушка.
О! – хмыкнул Обуховский, указывая пальцем на Дмитревича.
Пришивало подошёл к спящему солдату и тыкнул пальцем в подушку:
– Мягкая, – следователь выхватил подушку и протянул её Ярославе, – на, садись, этот алкаш себе новую сделает.
И действительно, пошарив руками в поисках пропавшего предмета, Дмитревич сделал себе не только подушку, но и одеяло.
– Представляю себе его состояние, когда он проснётся, – хохотнул Обуховский, наливая себе в стаканчик очередную порцию спирта, – меньше, чем инфарктом не отделается.
Пришивало, глянув на то, что вытворяет Дмитревич, погрузил руки в чёрную субстанцию и принялся сгребать её в кучу.
– Андреевич, – Обуховский уже обращался к следователю скорее как к собутыльнику, нежели командиру, – что ты там лепишь?
– Кресло, – сообщил Пришивало, поправляя фонарь на каске, – и тебе советую.
Через пару минут на спине ската красовались три чёрных кресла и столик посередине.
– Зашибись, – констатировал Пришивало, сидящий в одном из кресел.
– Ага, – подтвердил Обуховский и направил фонарик на быстро пролетающую каменную стенку пещеры, чувствую себя, как шахтер, едущий в вагонетке по шахте.
– Давай день шахтёра мочить, – заплетающимся языком предложил следователь. – Смотри: фонарики у нас, как у шахтёров, есть, сами мы тоже типа в шахте.
– Кокса нет, – важным тоном перебил Обуховский, – если б мы ещё морды коксом намазали, вот тогда точно был бы день шахтёра. Ярослава, может, всё-таки выпьешь?
– Лучше я за вами послежу, мало ли что.
– Командир, а ты песни про самолёты знаешь?
– Нет, знаю про поезд: этот поезд в огне, и нам некуда больше спешить, – Пришивало заорал так, что гулкое эхо понеслось по тёмным коридорам пещеры.
– Я видел генералов – они пьют и едят нашу смерть, – подхватил Обуховский.
Проснулся Пришивало от громкого крика Дмитревича. Из головы ещё не выветрились остатки алкоголя и окружающее воспринималось слабо, тем более, что в полной темноте кроме бешено мелькающего узкого луча фонарика, видно ничего не было. Следователь нащупал на каске выключатель своего. Луч сразу же осветил спящего в чёрном кресле Обуховского, с любовно сжатой в руках металлической флягой.
Судя по глазам, пытающегося спрыгнуть со ската, Дмитревича, с психикой у него было не очень. Чёрная поверхность существа, на котором они летели, каким-то образом не давала Дмитревичу спрыгнуть. Пришивало, морщась от головной боли, поднялся с кресла и направился к рюкзаку, лежавшему около проснувшейся Ярославы. Крики Дмитревича гулким звоном отдавались в голове, но следователь сначала нашёл бутылку с водой и, не в силах остановиться, опустошил её почти на половину.
– Если он не заткнётся, я его вырублю, – послышался сзади полуживой голос Обуховского.
– А это идея, – пробормотал следователь и подошёл к беснующемуся Дмитревичу. С третьего раза ему, наконец, удалось попасть кулаком в лицо рядового, и тот бесформенным мешком свалился на спину ската.
Повернувшись в сторону Ярославы, следователь инстинктивно шарахнулся в сторону – из-под чёрной субстанции торчала одна голова. Потом смутно вспомнил, как они выявили свойства вещества и, приглядевшись, обнаружил чёрное одеяло и подушку.
– А гильзы чего везде разбросаны? – Пришивало обвёл мутным взглядом спину ската.
– Вы же вчера с Обуховским поохотиться решили, – Ярослава вылезла из-под одеяла, которое, как и подушка, мгновенно растаяли в воздухе.
– На кого? На кого здесь можно охотиться?!
– А ты на стенки пещеры посмотри.
Пришивало направил луч фонарика в темноту – пролетающие стены были сплошь покрыты зарослями гигантских растений, в которых время от времени мелькали тени разных животных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79