Вспышка, и все. А скорее всего и вспышки не увижу. Надо только сесть на пол…
Но я бежал. По внешнему кольцеобразному коридору. К точке, где мы вошли в комплекс.
Пятнадцать секунд.
Нет, такого не может быть. Война не закончена, война только началась! Я не должен погибнуть, я слишком важен! Ну ладно, я – кретин, но Наблюдатели-то не идиоты, они должны были прощелкать вариант со взрывом бомбы и что-то предпринять!
Десять секунд.
Почему они ничего не делают?! Пусть не умеют гасить ядерные реакции, но у них же есть карманная телепортация! Что им стоит забрать меня к себе, как они делали на элианской станции. Я потерплю, черт с ней, с болью!
Пять.
Я выбежал из здания. Прямо в пыльное облако, поднятое привычной на Кие бурей. Метров двести пробегу, а потом волна жара накроет.
Четыре.
Интересно, а можно попасть в рай из инопланетного крематория?
Три.
А родители и не узнают. Какая глупая смерть…
Два.
Да где же вы, гады?!
Один.

Мир погас. Мгновенно. Исчезли краски, звуки, ощущения. Вокруг разлилась пустота. Неужели успели?! Успели! Не верю, что это смерть! Не бывает такой смерти! Не может быть! Скаф на мне, датчики с ума сходят, но это ничего: мало ли какой трюк Наблюдатели провернули. Я попытался пошевелиться и обнаружил, что пустота сковала почище любых цепей. Чуть-чуть поелозить внутри скафа можно, но сам скаф был намертво вморожен в окружившее ничто. Впрочем, особых неудобств я не испытывал, хотя тьма и застала меня во время бега, зацементировав в нелепой позе. Черт с ним, за факт спасения я готов был простить и не такое.
Естествоиспытатель во мне проснуться не успел. Шок от возможности растаять в ядерном пламени был слишком велик, и какое-то время я приходил в себя. Да и пленение надолго не затянулось. На грани чувствительности я уловил слабенькую волну изменений. Потом еще одну. Понять, что происходит, не удавалось, но по крайней мере пелена тьмы оказалась не столь однородной.
Третий толчок был куда сильнее предыдущих, я невольно напрягся, а через секунду мир бездны исчез так же внезапно, как появился.
Я взмахнул руками, по инерции сделал несколько шагов, пытаясь сохранить равновесие, и врезался в стену, в последний момент успев развернуться и принять удар на плечо. Как выяснилось, кратковременная изоляция не лишила набранной на Кие скорости.
Стена… Я шагнул назад и некоторое время тупо глядел перед собой. Стена была знакома. Я видел похожие сотни раз в десятках подъездов. Посеревшая от времени побелка, потрескавшаяся и облупившаяся штукатурка… Но эта стена была особенная.
Я присел на корточки и зачем-то коснулся зеленой шероховатой поверхности. Опомнившись, резко распрямился, вскинул аннигилятор. Никого. Зато я увидел лестничную площадку целиком. Хорошо знакомую лестничную площадку…
Как сомнамбула я сделал несколько шагов к железной «под гранит» двери с аккуратно приклеенным номером «тридцать три». «А если не откроют?» – внутри что-то болезненно сжалось: мысль напугала сильнее катившейся за спиной волны ядерного пламени. И тут я увидел зазор. Крошечный, в миллиметр, почти неразличимый в вечном полумраке подъезда. Неразличимый для обычного человека. Для меня же в земной жизни осталось мало невозможного.
Я взялся за ручку и несколько минут простоял, не решаясь потянуть ее на себя. Не знаю, чего именно я боялся. Того, что за дверью окажется вовсе не моя квартира, или того, что столкнусь на пороге с родителями? Я дернул дверь и шагнул вперед. Остановился на идеально вычищенном сером коврике с жестким ворсом. Почувствовал, как губы растягиваются в улыбке. Только сейчас я вспомнил, что до сих пор наглухо запакован в скаф. Раскрыл шлем, глубоко вдохнул сухой теплый воздух.
Захотелось стянуть скаф, закинуть – почему нет – аннигилятор на стенку в прихожей, сунуть ноги в тапочки и прошлепать в ванную. Но я сдержался. Была в происходящем какая-то неправильность. Не могли эти Корректоры-Наблюдатели взять и забросить меня домой без всякого предупреждения. И дверь… Я прислушался к ощущением. Квартира была пуста без сомнений, но почему тогда не заперта дверь?
Я еще неуклюже потоптался на пороге и все-таки решился пройти к себе. Вновь заулыбался, увидев до мелочей знакомую комнату. Телевизор, разложенный диван, валяющаяся на нем программа, изогнутая ветка лунарии в восточной вазе, цветы на подоконнике…
– Это иллюзия, Геннадий. Это всего лишь иллюзия. – Я крутнулся, вскидывая аннигилятор. За спиной, опершись на косяк, стоял зеленоглазый брюнет.
– Как?.. Кто?..
– Не узнал? – Брюнет мягко улыбнулся.
– А… Олег… кажется? Это оболочка тебе больше идет. В образе элианина все было излишне… – Я сбился, подбирая нужное слово.
– Забудь. – Наблюдатель махнул рукой, прошел в комнату и опустился в кресло.
– Где мы? – Я запоздало догадался расширить зону пси-сканирования и уловил лишь странный ровный фон. Слишком интенсивный для растений, но без малейших колебаний, неизбежно возникающих вокруг живых существ. Сидящего передо мной Наблюдателя будто не существовало.
– Не на Земле. – Улыбка брюнета стала чуть грустной.
– Понял, не дурак, – беззлобно буркнул я. – И все-таки?
– На моей родине, в мире Наблюдателей. Этот ярлык тебе ведь теперь больше нравится?
– Ведешь себя как… – я запнулся, не находя точной формулировки; мысли в голове ворочались с трудом, – землянин. Еще выпить мне предложи.
– Алкоголь на тебя не подействует, – констатировал брюнет ровным серьезным голосом, хотя я готов был поклясться, что он иронизирует. – К тому же я не осмелился рыться в баре в отсутствие хозяина квартиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110