Очевидно, нет. Горничная тараторила без умолку, как обычно.– По всей гостиной, мэм, расставлены цветы, а еще и посыльные привезли кучу всякой еды. Мне уже дважды пришлось отгонять от вашей двери Лиззи – ей так не терпится узнать, известно ли вам, в чем причина этой суматохи. Даже леди Глэдис и леди Аманда не понимают, в чем дело. И все это делается по приказанию его светлости.– А его светлость дома? – При мысли о Джеймсе у Сары, как обычно, дрогнуло сердце.– Нет. Да если бы он находился дома, можете быть уверены, женщины давно уже добились бы, чтобы он выдал им все свои секреты.Сара пригубила чай. Она, конечно, знала, что означают весь этот шум и хлопоты, но предпочитала дождаться Джеймса, чтобы вместе с ним предстать перед домочадцами.– Как вы думаете, Бетти, я могу принять ванну?Бетти усмехнулась:– Его светлость распорядился приготовить вам ванну, как только вы проснетесь. Я скажу, чтобы вам принесли воды.Сара оставалась в постели, заканчивая завтрак, когда появился лакей и стал готовить ей ванну. Она узнала одного из тех, кто заходил ночью, но он и виду не подал, что ему что-то известно. Или ей удалось как следует скрыться в тени, или он действительно умеет хранить секреты хозяина.– Мне не нужно помогать, Бетти, – сказала Сара, когда ванна была готова.Она подождала, когда за Бетти закроется дверь, и встала. Сзади на ночной рубашке она увидела красное пятно. Когда горничная заберет белье в стирку, то может подумать, что у нее раньше времени началась менструация; а вот Джеймсу будет гораздо сложнее объяснить появление пятен на своей простыне. Впрочем, какое это имеет значение, если они сегодня поженятся!Сара погрузилась в ванну, и горячая вода приятно обволокла ее тело – груди, руки, ноги и... Она растерялась, не зная еще, как назвать ту часть ее тела, которая так жаждала принять в себя Джеймса.Обычно больше всего времени у нее уходило на мытье головы: такую массу волос не просто как следует промыть. После этого она быстро намыливалась, споласкивалась и, промокнув влагу простыней, тут же одевалась, совершенно не интересуясь своим телом.Но этой ночью она была с Джеймсом, и он видел ее обнаженное тело и восхищался им.Намылив руки, Сара провела ими от лодыжек к коленям, вспоминая, как по этой же дорожке скользили руки Джеймса. Она наклонила голову и стала плескать на волосы пригоршни воды: вода скатилась ей на груди, и соски ее напряглись. Ее тело было так чувствительно, как будто все эти годы дремало, а сейчас вдруг расцвело, подобно крокусам после долгой зимы. Сара внезапно открыла для себя, что ее кожный покров является тончайшим проводником самых разнообразных ощущений, заставляя соответственно реагировать все ее тело. Когда Джеймс касался ее горла, у нее слабели и подгибались колени. Когда его нежные пальцы гладили ей груди, у нее перехватывало дыхание. А когда он касался ее там, где еще и теперь все было разгоряченным и пылало, она невольно содрогалась, испытывая жгучее наслаждение.Сполоснув волосы, Сара выжала из них воду, затем завернула голову в полотенце, накинула халат и подошла к горящему камину.Усевшись у камина, она стала вспоминать прошедшую ночь, чувствуя, что эта ночь может стать величайшим событием в ее жизни. Все, что произошло, было для нее новым, неизведанным и, помимо физических познаний, подарило ей согревающее сердце чувство своей глубочайшей связи и соединенности с другим человеком, с Джеймсом. Ничего подобного ей еще не приходилось испытывать.Сара вытерла волосы полотенцем, хотя они и так быстро подсыхали от тепла, которое давал огонь, и снова задумалась. Как жаль, что она не знала свою мать. У нее осталось лишь смутное представление о ней, слабое воспоминание о нежном голосе и о ее уютном и привычном запахе. Долгое время Сара не могла отделить эти приятные воспоминания от ужаса в ночь смерти матери: раздавшиеся в темноте крики, сменившиеся встревоженным шепотом, запах крови. А отец – был ли он другим при жизни матери? Детская память Сары сохранила лишь отдельные фрагменты. Его веселый смех, колючая щека, сильные руки отца, которые высоко ее подбрасывают. Но может, это скорее мечты, чем воспоминания?Сара невольно коснулась своего живота. Неужели в ней уже зародилась жизнь нового существа, их с Джеймсом ребенка? В любом случае они с Джеймсом сделают все, чтобы их дети знали, что их любят.Дверь распахнулась.– Вот и вы! – воскликнула Лиззи. Сара засмеялась.– А где же я могу быть?– Где угодно! Время уже за полдень, а вы только вытираете голову! – Лиззи опустилась в кресло около огня. – Я просто умирала от желания узнать, что происходит, но Бетти сказала, что не впустит меня, пока вы не проснетесь. Она уверяет, что Джеймс велел вам выспаться. Интересно, почему это?Сара поспешно отвернулась к огню в надежде, что Лиззи отнесет ее румянец за счет тепла.– Просто представить не могу.– А я уверена, что вы знаете. Вчера вечером у него были какие-то дела, так что он даже не смог проводить нас в оперу, а уже сегодня утром он оставляет приказание, чтобы вам дали выспаться и приготовили ванну, когда вы встанете. Прибавьте к этому корзины с цветами, которые появились в гостиной, и настоящий парад мальчиков с разнообразными яствами от Фортнума и Мейсона, да еще понимающую ухмылку Гаррисона, и я скажу, что за сегодняшнюю ночь произошло что-то очень значительное.– Может, вам лучше спросить у Гаррисона?– Но я его спрашивала! И тетушка Глэдис, и леди Аманда тоже спрашивали, но он ничего не говорит! «Его светлость скоро будет дома», – вот и все, чего мне удалось от него добиться. Гаррисон даже не говорит, куда отправился его светлость и когда он соизволит прибыть на Беркли-сквер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90