Его одежда, если ее
можно было так назвать, состояла из плохо выделанных шкур животных,
скрепленных полосками кожи. У него были длинные волосы, завязанные узлом,
и длинная спутанная борода. И шкуры, и их хозяин были щедро вываляны в
земле. Из под шкур виднелся чудовищно наполненный живот, похожий на
переспелую дыню. Очевидно, человек устроил себе пир и набил живот жареным
мясом. Человека что-то беспокоило - скорее всего пищеварение, - он стонал
и катался по земле, не открывая глаз. Рука, лежавшая в золе, скребла
землю, словно огромное насекомое, и отщипывала кусочки мяса, когда
касалась туши. Все это сопровождалось открыванием рта, жеванием и
глотанием. Очевидно, пиршество не прекращалось и во сне.
- Очень приятное зрелище, - сказал Генри, встал, отряхнулся и надел
шлем. - Оно отобьет мне аппетит на неделю. Пойдем, посмотрим, что туземец
нам скажет.
Генри стал спускаться по склону, а паук спрыгнул с его плеча.
Дикарь проснулся, что требовало от него значительных усилий, и
изумленно уставился на Генри поросячьими, налитыми кровью глазками.
- Очень рад встретиться с вами, сэр, и рад видеть, что вы хорошо
позавтракали, - любезно произнес Генри. - А теперь позвольте мне
представиться...
- Убью! Убью! - заорал дикарь, хватая каменный молоток, лежавший
возле него, и швыряя его в Генри одним удивительно точным движением.
Целился он прямо в лоб Генри, и у того не оставалось времени ни
уклониться, ни даже поднять руку для защиты.
Робот-паук изогнулся, в его оболочке возникло восемь отверстий, и он
метнулся навстречу молотку. Они встретились в воздухе, упали на землю
одним клубком, паук дернулся, хрустнул и замер.
- Заверяю вас, сэр, в самых дружеских...
- Убью! Убью! - перебил его дикарь и так же легко метнул в Генри
увесистый камень, но наш визитер был уже настороже и уклонился.
- Давайте, как люди, обсудим некоторые...
- Убью! Убью! - дикарь заскрежетал зубами и ринулся в бой, вытянув
перед собой руки со скрюченными пальцами. Генри не двинулся с места и,
когда дикарь очутился возле него, рубанул его ребром ладони по шее. Дикарь
рухнул на землю, а Генри отошел в сторону.
- Уверяю вас, мы вполне можем добиться взаимопонимания, - сказал он,
вытирая руки о траву. Возле его головы зажужжало какое-то насекомое, и он
отмахнулся, прежде чем услышал тоненький голосок:
- Докладываю. По ущелью сюда направляется другой дикарь. Он, кажется,
не вооружен.
- Слишком слабое утешение для меня, - устало произнес Генри, встал в
боевую стойку и вытянул руку.
Раздался топот ног и перед ним появился дикарь. Он был так же грязен,
как и первый, носил такие же засаленные шкуры, но на этом их сходство
заканчивалось. Во-первых, второй дикарь был намного старше первого, с
седыми волосами и бородой. На шее его болтался какой-то обрывок, настолько
изорванный и грязный, что невозможно было понять, что это. По-видимому,
когда-то это был галстук. На носу старика восседали обломки старых очков.
Одного стекла не было вовсе, а другое было так испещрено трещинами, что
сквозь него вряд ли можно было хоть что-нибудь разглядеть. Старик
остановился, склонил голову на бок и, моргая глазами, стал рассматривать
Генри сквозь единственное мутное стекло, а потом слегка захихикал.
- Хорошо, хорошо, хорошо, что вы здесь делаете? - спросил он и,
шаркая ногами, подошел поближе к Генри.
- Такой разговор мне нравится больше, - сказал Генри и расслабился. -
Очень приятно встретиться с вами.
- Приятно, приятно? - Не пользуйтесь слишком свободно этим словом, -
сказал старик и присел возле обугленной туши. - Речь - точный инструмент,
слова имеют цену и могут делать разные вещи. Например, имя. Возьмите
имя... Вы можете делать с ним многое, вы станете сильнее меня... - Говоря
все это успокаивающим тоном, дикарь незаметно погрузил пальцы в жирное
мясо и стал быстро-быстро засовывать в рот кусочки, так что под конец его
речи слова стали почти неразборчивыми.
- Я верю в это, - сказал Генри, - и готов согласиться с вами. Но я
хочу спросить, что делает здесь такой образованный человек? Зачем вы
живете здесь, в этих диких местах?
- Отдыхаю и больше ничего, - чавканье и треск. Когда его зубы
впивались в непрожаренное мясо, они дробили кости. - Даже на секунду не
подумайте, что я уроженец этой планеты. Конечно, нет, конечно, нет. Я
ученый с Форбургера, наблюдаю здесь за отдельными формами жизни. Очень
интересно. Я скоро напишу книгу. Ученый мир...
- Мое! Мое! - заорал первый дикарь, вернувшись к жизни и потащил тушу
к себе обеими руками.
Продолжая одной рукой запихивать в рот мясо, пришелец другой схватил
камень и стукнул им по голове прежнего владельца мяса - дикарь со стоном
упал спиной в костер. Генри молча наблюдал, не предпринимая никаких
попыток прекратить драку.
- Очень интересно, - сказал он. - Как человек из другого мира и как
ученый, вы должны иметь свою точку зрения на местную жизнь. Вы, наверное,
знаете, почему люди на этой планете так недоверчивы и склонны к насилию?
- Да, знаю, - чавканье.
Пауза затянулась, и Генри, наконец, спросил:
- И вы можете рассказать мне об этом?
- Конечно. Доверие за доверие, но помните, я опубликую это первым.
Все дело в радиации, особой радиации, я знаю. На планете существует
пагубная радиация, которую можно обозначить символом "Х". Потом эту
величину "Х" мы должны использовать при уточнении длины волны, назовем эту
длину "Д".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33