- А что именно вы намерены сделать?
- Хочу применить несколько новых методик. Я надеюсь определить, какую
роль раньше играло каждое нервное волокно в разных видах деятельности его
мозга, прослеживая, где оно подключается к его семантическим нервным
сетям. Эти сети, похожие на паутину, состоят из мозговых связей,
определяющих все наши знания и процессы мышления. Кроме того, мне придется
сделать еще один радикальный шаг - окончательно рассечь его мозолистое
тело. Только после этого можно будет соединять друг с другом буквально все
участки его коры. Это опасно, но это самый лучший способ полностью
восстановить связи между полушариями.
- Я должен знать об этом как можно больше, - сказал Беникоф. - У меня
есть какой-нибудь шанс присутствовать на операции?
- Сколько угодно. Только что в операционной мне дышали в затылок не
меньше пяти здешних хирургов. Я ничего не имею против, лишь бы не мешали.
А откуда у вас такой интерес?
- Не из чрезмерного любопытства, уверяю вас. Вы говорили о машинах,
которыми пользуетесь, и о том, что они могут делать. Я хотел бы увидеть их
в действии. Я должен в них разобраться, если хочу что-нибудь понять в
проблеме искусственного интеллекта.
- Понятно. Тогда пошли.

3. 10 ФЕВРАЛЯ 2023 ГОДА
Беникоф, в халате, маске и эластичных бахилах поверх туфель, стоял,
прижимаясь спиной к зеленым кафельным плиткам, которыми были облицованы
стены операционной, и стараясь быть незаметным. Одна из медсестер
передвигала по рельсам, укрепленным под потолком, два больших
хирургических светильника, поворачивая их по указаниям больничного
хирурга. На операционном столе лежало неподвижное тело Брайана, укрытое
стерильными голубыми простынями. Из-под них была видна только голова,
выступавшая за край стола и закрепленная острыми стальными спицами
головодержателя. Спиц было три - они были прочно ввинчены сквозь кожу в
кости черепа. Ослепительно белые повязки на ранах от пуль резко выделялись
на оранжевой коже, гладко выбритой и смазанной йодом.
Доктор Снэрсбрук, спокойная и деловитая, переговаривалась о
предстоящей операции с анестезиологом и сестрами, присматривая за
установкой проектора.
- Вот где я буду работать, - сказала она, постучав пальцем по
голографической пластинке. - А вот где вы должны сделать разрез.
Она дотронулась до участка, который обвела на пластинке чернилами, и
еще раз проверила, достаточно ли большим будет окно, чтобы можно было
добраться до всех поврежденных структур и свободно работать в полости
черепа. Удовлетворенно кивнув, она спроецировала голограмму на голову
Брайана и стала смотреть, как хирург рисует на коже линии разрезов, в
точности соответствующие разметке на голограмме. Когда он закончил, кожу
вокруг будущего окна тоже закрыли простынями, оставив открытым только
операционное поле. Снэрсбрук пошла мыться, а хирург приступил к вскрытию
черепа, которое должно было занять около часа.
К счастью, Беникофу уже доводилось видеть немало хирургических
операций, и вид крови его не смущал. Но его, как всегда, поразило, какие
приходится прикладывать усилия, чтобы проникнуть сквозь кожу, мышцы и
кости, надежно защищающие мозг. Сначала скальпелем прорезали кожу до
черепа, отогнули скальп и прикрепили его к простыне, укрывавшей голову.
После того как электрокаутером перекрыли кровоточащие артерии, настало
время вскрывать череп.
Отполированным до блеска ручным сверлом хирург проделал в нем
несколько отверстий. Сестра убрала костные опилки, очень похожие на
обычные древесные. Работа была нелегкая, на лице хирурга выступили капли
пота, и ему пришлось откинуть голову назад, чтобы сестра могла стереть их
салфеткой. Проделав отверстия, хирург расширил их специальным
инструментом. Теперь нужно было с помощью краниотома с электромоторчиком
прорезать свод черепа, соединив просверленные отверстия между собой. Когда
это было сделано, хирург осторожно просунул между черепной костью и мозгом
плоский металлический элеватор, медленно приподнял кусок кости и отделил
его. Сестра завернула кость в салфетку и положила в раствор антибиотика.
Теперь настала очередь доктора Снэрсбрук. Она вошла в операционную,
держа перед лицом отмытые кисти рук, влезла в подставленный ей стерильный
халат и натянула резиновые перчатки. Сестра подкатила поближе столик, на
котором были аккуратно разложены скальпели, растяжки, иглы, крючки,
десятки разных ножниц и пинцетов - целая батарея инструментов, необходимых
для того, чтобы проникнуть в глубь мозга.
- Ножницы, - скомандовала доктор Снэрсбрук, протянув руку, склонилась
над столом и прорезала внешнюю оболочку мозга. Как только мозг оказался на
воздухе, заработали автоматические опрыскиватели, увлажняющие его
поверхность.
От стены, где стоял Беникоф, не видно было больше никаких
подробностей операции, да они его и не интересовали. Самое главное должно
было произойти на заключительном этапе, когда к операционному столу
подкатят необычного вида машину, которая пока стояла у стены. Вот эту
металлическую коробку с экраном, рукоятками управления, клавиатурой и с
двумя сверкающими лапами сверху. Лапы переходили в многократно
разветвляющиеся пальцы, которые становились все тоньше и тоньше,
превращаясь на концах в блестящие туманные пятна:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23