На синем покрывале под седлом было выведено золотыми буквами «КАВАЛЕРИЯ США».
Зак обнял ее за плечи.
– Он тебя не ранил?
Эммануэль с силой втянула в себя напоенный речной прохладой воздух.
– Все хорошо.
Внезапно она ощутила свою беззащитность. Ей захотелось прижаться к этой ненавистной синей форме и почувствовать себя в крепких мужских объятиях. Но… она была вдовой, а он – офицером северян, подозревавшим ее в убийстве. Вокруг уже хлопали двери, раздавались тревожные голоса. Стараясь держать спину прямо и с силой сжав зубы, чтобы они не застучали от страха, Эммануэль сделала шаг назад.
– Как вы здесь оказались?
Зак отпустил ее плечо.
– Когда солдаты возвращались, они заметили вас в очень поздний час. – Он посмотрел за спину Эммануэль: за бродягой уже гнались. – Я ехал из лагеря в Карролтоне и решил заглянуть сюда. И вдруг услышал ваш крик.
– Вы… – Она сделала еще один шаг назад, сильнее сжав ручку медицинского саквояжа. Сейчас ей уже захотелось запустить сумку в его голову. – Ваши люди за мной следят? Следуют по пятам? Шпионят?
Майор поспешно отступил и с беспокойством посмотрел на саквояж и зонтик.
– Мы охраняем вас.
Ее наконец перестало трясти.
– А если я скажу – большое спасибо, майор, но мне не нужна ваша защита? – с вызовом спросила Эммануэль.
Он озадаченно посмотрел на нее, но потом его губы медленно растянулись в улыбке.
– Я бы ответил, что знаю одного бродягу, который бы согласился с вами. – Он взглянул куда-то за ее спиной, где на узкой, покрытой бороздами дороге собирались местные жители. Они оживленно переговаривались, обсуждая последние события, и этот шум смешивался с гавканьем собак, мяуканьем котов, кудахтаньем кур и повизгиванием свиньи. – Здесь многие бы с вами согласились.
– Сколько еще? – требовательно спросила Эммануэль де Бове, глядя на Зака с противоположной стороны полутемной гостиной. Солнце было уже высоко, улицы заполнились звуками грохочущих по мощеной мостовой телег и стуком открываемых ставней. Но окна в этом доме были закрыты. В темноте Эммануэль казалась неясной тенью.
– И как долго ваши люди за мной следили?
Когда майор сопровождал ее сюда, на улицу Дюмен, они почти не разговаривали. Теперь он скромно стоял на пороге, держа в руке шляпу с пером. Казалось, доверительность, которая возникла между ними на залитых солнцем берегах озера Понтчартрейн, исчезла без следа.
– С вечера пятницы, – ответил майор и увидел, что Эммануэль вздрогнула. Видно, она вспомнила, что в этот день они отправились на озеро и он обнимал ее и говорил, что верит ей. А после этого вернулся в город и приказал своим людям следить за ней.
Резко повернувшись, Эммануэль направилась к двухстворчатым окнам, распахнула их, и в комнату проник слабый серый свет.
– А я думала, что вы начали мне доверять.
– Это действительно так, – произнес Зак, после чего добавил: – По большому счету.
Эммануэль вдруг рассмеялась – это был низкий, безрадостный смех.
– Тогда почему вы не сказали, что приказали своим людям следить за мной? – Она повернула к нему голову. – Если это было нужно для моей безопасности?
По мостовой прогрохотала повозка, хозяин которой громко рекламировал свой товар: «Теплые пирожки!»
– Я подозревал, что это будет вам не по душе.
Только теперь Эммануэль внезапно поняла, что все еще не сняла с головы траурную шляпу, а с рук – перчатки.
– Вы правы. – Бросив вещи на стоящий рядом стул, она посмотрела на них с такой злобой, словно это они были виноваты в том, что произошло. – Мне бы это не понравилось.
– Можно спросить – почему? – Он подошел к ней так близко, что мог до нее дотронуться. – Причина в том, что у этих солдат, как и у меня, синяя форма?
– Я не люблю, когда за мной вообще следят.
– Этот бродяга сегодня шел за вами по пятам, – произнес майор официальным тоном. – Он поджидал вас.
– Я знаю. – Вздохнув, Эммануэль потерла рукой лоб; с недавних пор это стало ее привычкой.
– Эммануэль… – Он помолчал, раздумывая, как преодолеть враждебность, которая возникла еще в первую ночь, на кладбище. – Если у вас есть соображения по поводу этого нападения, вы должны мне их сообщить. Вы что-то знаете. Верно? Иначе я не смогу вам помочь.
Эммануэль опустила руку.
– Вы как-то говорили мне о том, что Генри могли убить по ошибке, а на самом деле целились в меня? – Она протяжно, устало вздохнула. – Поначалу я и сама так думала. Но потом, после смерти Клер… я уже не так уверена. Похоже на то, что кто-то хочет убить всех нас. Может, это какой-то солдат, который потерял в больнице руку или ногу и считает нас виновными.
– Возможно, – сказал майор, хотя с недавнего времени думал иначе. – Кто из ваших знакомых мог желать вашей смерти?
Эммануэль отрицательно покачала головой:
– Я много думала над этим, но ни у кого нет для этого причин.
– И даже у Филиппа?
– Он мертв, – ответила Эммануэль ровным голосом.
– А если нет?
В горле Эммануэль быстро что-то дрогнуло, под кружевами на воротнике траурного наряда с силой забился пульс.
– Филипп – врач, а не убийца, – ответила она.
– Но согласитесь, такая мысль приходила вам в голову?
Эммануэль повернулась, чтобы поглядеть в окно.
– Поначалу я думала… если он поверил, что это я его предала… – Она отрицательно покачала головой: – Но он никогда бы не решился. Филипп не такой. Чтобы сделать подобное, он должен был сойти с ума. – Она помолчала. – После того как я сбила с ног этого бродягу, он сказал, что я сумасшедшая и что они хотят меня убить.
– Они! – громко повторил Зак. – Именно так он выразился?
– Да. Наверное, он точно не знал, кто его нанимал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90