В двадцать пять они считались уже старухами.
В то время как многие врачи отказывались лечить таких женщин, Хелли испытывала к ним сострадание. Она заботилась о них, тогда как другие закрывали на них глаза, благоволила им, тогда как другие проклинали. И, что важнее всего, никогда их не осуждала.
У Хелли перехватило дыхание, когда она увидела, что же все-таки случилось с девушкой. «Боже! Кто-то пытался ее задушить!»
Горло, словно зловещим ожерельем, было окружено черными, желтыми и багровыми пятнами.
— Она будя жить, доктор? — поинтересовалась женщина в черном.
Хелли кивнула:
— Я зашью порез на голове. Рука, кажется, не сломана. К сожалению, с ребрами повезло меньше. Я думаю, что одна из них сломана. Она избита и испытала глубокий шок. Однако через несколько недель девушка полностью поправится.
— Несколько недель? Здеся будет много разочарованных парией, Снеси — самая популярная девка в заведении. Она дествительна талантлива, если вы панимаетя, что я хотю сказать.
Хелли ее отлично понимала, и ей стоило немало усилий, чтобы не покраснеть. Глядя на Короли Ля Флюм с ее тщательно зачесанными седыми волосами и в добротном черном платье, никто бы и не подумал, что она может быть хозяйкой борделя. Ведь она выглядела ничуть не порочнее какой-нибудь бабушки во время церковной службы.
И все же что-то в том, как она смотрела на человека оценивающим взглядом серых глаз, почти не оставляло сомнений в скрывающейся за благодушной внешностью резкости ума, И сейчас эти оценивающие глаза пристально смотрели на Хелли.
— Вы толька падумайтя, сколко мы потеряем! — воскликнула она. — Вы уверены, что Сисси нада несколько недель? В конце концов она работат на спине, вы же миня понимайте.
— Хм, да. Я понимаю ее… хм… обязанности. Однако ребра должны быть перевязаны и требуют покоя, пока не заживут, если вы меня понимаете.
На лицах Корали и Сисси отразилось явное разочарование. Хелли предложила:
— Может быть, если она захочет, то сможет работать внизу за одним из игровых столов. Это ей не повредит, если она будет сидеть.
При этом предложении лицо Корали просияло.
— Отличная мысль, доктор. Парни будут смотреть на Сисси. Их так и будет подмывать, особля, когда они узнают, что не смогут ее заполучить и через недельку-другую будут готовы заплатить за нее вдвое больше.
Сисси, улыбнувшись, кивнула в знак согласия. Ей явно это пришлось по душе.
Мадам в предвкушении денег потирала руки.
— Знанти, доктор, если вам когда-нибудь надоест возня в вашей грязной Миссии и вы зохотите чего-нибудь девствительно интересненького, приходитя поговорить к Корали Ля Флюм. Я уж найду применение такой смышленой девушке, как вы.
— Буду иметь в виду.
Хелли отмерила девушке немного настойки опия, и та ее покорно выпила. Поправляя простыни, Хелли спросила:
— Кто это сделал, дорогая?
— Не знаю. Я никогда не видела его лица. Хелли недоверчиво хмыкнула:
— Как ты могла…
— Странный тип, — прервала ее бандерша. — Никто из нас ево не видел. Он никогда не приходит сам, а присылает какого-нибудь грязного китайца, чтобы забрать девочек.
— Но, несомненно, кто-то же видел его лицо? Я говорю, учитывая характер вашей деятельности.
— Не. Он всегда ево закрывает.
Корали несколько смущенно покачала головой и пояснила:
— Многие мужчины любят целоваться, но он не из таких. Ему нужно все быстро и не раздевшимсь. Да что вы, он не позволит даже дотронуться до себя, если на девчонке не будет специальных перчаток. Из красного шелка с фальшивыми брильянтами, понимаетя?
Это привлекло внимание Хелли.
— Вы сказали — из красного шелка?
Корали кивнула.
— Причем с особыми пуговицами, — добавила она.
— И девочки не возражали?
С чуть заметной ухмылкой Корали пояснила:
— Но он здорава платил, и канешна требовал, чтобы учитывали ево особыя вкусы.
— Особые вкусы?
— Канешна. Овродя порки, если вы понимаетя.
Хелли отлично понимала, и ее от этого чуть не тошнило.
Глядя на раскатываемый бинт, она воскликнула:
— Как вы могли поощрять девочек в таком ужасном деле и с таким гнусным человеком?
— В прошлом он был довольно безопасным. — Мадам пожала плечами. — К тому же девочкам он ндравился. Они говорили, что он культурный и с манерами настоящево джентльмена. Однажды Перл полураздела ево и говорит, что, исключая безобразный шрам, у нево харошсе тело.
— Шрам? Где? — теперь уже Хелли слушала со всем вниманием. Она сложила инструменты и, нахмурившись, ожидала ответа.
Бандерша подумала и покачала головой.
— Я не помню, чтобы Перл упоминала где. Просто сказала, что он красный и извилистый.
— Я могу поговорить с Перл?
— Несколько недель назад она сбегла, и с тех пор о ней ни слуху ни духу. Я обращалася с ней, как с дочерью, а она сбежала, даже слова не сказав.
— А есть кто-нибудь, кто мог бы о нем что-нибудь рассказать?
От ее настойчивости у Корали в глазах появился огонек.
— Вы, кажется, весьма заинтересованы энтим господином. Можно спросить почему?
— Пару месяцев назад была убита моя подруга, и у нее на горле были совершенно такие же следы. На ней тоже была красная перчатка. — В голосе Хелли послышалось отчаяние. — Конечно, это может быть лишь совпадением. Вы говорили, что прежде он был совершенно безопасен? Почему же теперь он напал на Сисси?
С постели послышались сдавленные рыдания.
— Он ничего не мог и потому начал меня бить и ругать. Он говорил, что во всем виновата я. Заставил меня встать на колени и просить его.
Хелли тотчас же припомнила слова Сирены:
«Больше всего я ненавижу, когда он груб. Он не может получить удовлетворения, если я не плачу и не прошу его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107