– Если ты не хотела оставаться в Дерем-Корте, то почему не остановилась у родственников? У двоюродного деда, например? Не понимаю. Это люди, у которых ты живешь, заморочили тебе голову постыдными мыслями о независимости? Должен тебе сообщить, что я навел справки, и мне совершенно не нравится, что ты здесь обитаешь! Остановиться у женщины, которую ты не знаешь! У вдовы какого-то типа из Аргентины! Боже милостивый, Пруденс! Как ты могла поступить так неосмотрительно?
Пруденс изо всех сил сдерживалась.
– Леди Августа...
– Судя по словам моих... моих гостеприимных хозяев, эта твоя леди Августа дель иностранка в один прекрасный день просто приехала в Бат. Никто о ней до этого не слышал. Ее нет в Книге пэров и баронетов. Помяни мое слово, она авантюристка!
– Чепуха... – начала Пруденс, но Филипп отмахнулся.
– Мне ее показали на улице. Да у нее такие волосы, которых устыдилась бы и цирковая танцовщица. – При этих словах он взглянул на рыжие локоны Пруденс. – И она красит лицо. Тоже мне, леди! – фыркнул он. – Они там сами себе придумывают титулы.
– Неправда! Она...
Филипп снова высокомерно махнул рукой.
– Прислушивайся к тем, кто лучше тебя разбирается в людях, Пруденс. Люди, у которых я в гостях, ее не знают, а мой здравый смысл подсказывает остальное.
Пруденс воинственно скрестила руки. Она едва удерживалась от желания залепить ему пощечину. Как она могла быть такой слепой в шестнадцать лет? Страшно подумать, как может заблуждаться человек.
– Вдобавок есть серьезные сомнения относительно герцога, с которым помолвлена твоя сестра, – заявил Филипп. – Мой гостеприимный хозяин приходится троюродным братом тетушке одного герцога и разбирается в таких вещах. Мои хозяева знакомы почти со всеми важными персонами в лондонском свете. Им известно, что герцог Динзтейбл живет уединенно на севере Шотландии и ни с кем не видится. Думаю, это тебя убедит. – Филипп откинулся на спинку кресла и самодовольно посмотрел на Пруденс. Она не ответила, и он добавил: – Твой так называемый герцог, должно быть, мошенник.
– Нет, он отшель...
– В хорошую же историю ты впутала свою сестру! Держу пари, что, как только Чарити вступит в права наследства, ее новоиспеченный муж окажется безродным авантюристом.
– Пустая болтовня! – отрезала Пруденс. – Твои хозяева ошибаются.
– Они чрезвычайно респектабельные люди, с большими связями и хорошим состоянием, – возразил Филипп. – Что касается лорда Каррадайса, они о нем слышали. И все, что они слышали, не делает ему чести, поверь мне! Он повеса, распутник...
– Вздор! – возразила Пруденс. – Он был повесой, я знаю, но по отношению к нам он добр и великодушен, и я не желаю, чтобы на него клеветали...
– Ты, кажется, совсем ничего не понимаешь, Пруденс. Неудивительно, что его фатальное обаяние так на тебя подействовало.
С Пруденс было довольно.
– Если хочешь знать, да! Так подействовало, что я собираюсь выйти за него замуж.
Филипп открыл рот от изумления, но быстро овладел собой.
– Так вот в чем дело! Ах ты, бедная обманутая девочка! Такие повесы, как Каррадайс, не женятся. Они соблазняют девушек, а потом их бросают.
От его вопиющего лицемерия у нее перехватило дыхание. Подняв брови, Пруденс с негодованием посмотрела на него. Сообразив, что сказал, Филипп покраснел.
– Это другое. Я дал тебе кольцо.
– Оно все оправдывает? Что ж, теперь я его тебе возвращаю.
– Чтобы выйти замуж за Каррадайса? – усмехнулся Филипп и положил кольцо на стол.
– Да, он предложил мне это час назад, в этой самой комнате.
– Предложил или сделал предложение?
– Предложил.
– Что-то я не слышал раскатов грома, свидетельствующих, что мир перевернулся. Он действительно это сказал? И многословно?
– Конечно, сказал. Что ты имеешь в виду?
– Он действительно сказал: «Ты выйдешь за меня замуж»? Употребил такие слова, как «супружество», «лицензия на брак», «церковь», «свадьба»?
Пруденс покачала головой:
– Нет, но...
– Что именно он сказал?
Пруденс не хотела повторять нежные слова Гидеона, но была полна решимости защитить его и заставить Филиппа понять.
– Он сказал, что любит меня. Умолял позволить позаботиться обо мне, защитить меня. – Никто в жизни не говорил ей таких слов.
– Защитить! – с издевкой сказал Филипп. – Ты знаешь, что это значит? Взять женщину под свою защиту означает сделать ее своей любовницей.
– Он не это имел в виду! Он хочет жениться на мне!
– Это ты так думаешь. Он ведь этого не говорил? Какая ты наивная, Пруденс, – покачал головой Филипп. – Как, по-твоему, повесы соблазняют девушек? Заставляют их вообразить, что женятся. Повеса Каррадайс слишком умен, чтобы бросаться словами, за которые придется отвечать. Если он не произнес «брак» или «свадьба», поверь мне, он не поступит благородно.
– Поступит, – спорила Пруденс. – У него честные намерения. Ты просто не понимаешь.
– Полагаю, ты сказала ему о своей... неосторожности. Он имеет в виду ребенка. Пруденс вскинула голову.
– Да, сказала.
– Тогда все понятно, – кивнул Филипп. – Он знает, что ты – использованная вещь и не нужно обращаться с тобой как с добродетельной девушкой.
– Это не так! – Ее голос дрожал и срывался. – Ты не понимаешь!
– Все я понимаю. Зачем покупать корову, если можно получать молоко даром?
– Ты просто отвратителен! – Пруденс подбежала к окну, пряча эмоции.
Филипп, конечно, отвратителен, но его слова потрясли ее, хоть она и не хотела себе в этом признаться. Они вторили ее опасениям относительно намерений Гидеона.
За окном ложился туман, поднимавшийся из холодных ущелий.
Неприкрашенная правда заключалась в том, что Гидеон не произнес традиционных в таких случаях слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116