Каррадайсы никогда не уклонялись от вызова.
Гидеон ждал в холле, когда подадут фаэтон. Дворецкий осторожно тронул его за локоть:
– Простите, милорд. На конюшне сказали, что у вашего фаэтона треснуло колесо, так что его придется чинить.
– Черт возьми!
В этот момент в дверях появился герцог. На его лице блуждало странное выражение.
– Эдуард, у моего фаэтона треснуло колесо, а я как раз собирался выехать. Можно взять твою коляску?
Герцог не ответил. С задумчивым видом он позволил Бартлетту снять с себя сюртук.
– Очнись, кузен! Я задал тебе вопрос. – Гидеон критически осмотрел себя в зеркале. – Думаю, тебе сегодня коляска не понадобится. Можно взять ее?
– Хм... конечно, – кивнул Эдуард. – Но коляску перекрашивают. Я пользуюсь ландо моей матери. Скажите Хокинсу, Бартлетт.
Дворецкий, поклонившись, отправил с поручением лакея.
– Ландо! Эта тяжеловесная колымага! Нет, я неблагодарный. Пусть будет ландо. – Гидеон критически взглянул на свое отражение. – Что с тобой, Эдуард? У тебя такой странный вид, – заботливо сказал он, поправляя уголки туго накрахмаленного воротничка. – Где ты был?
– Э-э... ездил с визитом.
– Да? – весело сказал Гидеон, расправляя галстук. – Храбрый мальчик. А я думал, ты боишься. – Он резко повернулся и, прищурившись, посмотрел на кузена. – К кому ты ездил? – спросил он другим тоном.
Эдуард немного смутился.
– Я спешу, Гидеон. Мне нужно снова уехать.
– К кому?
Эдуард вдруг обнаружил на своем сюртуке пушинку и принялся тщательно снимать ее. Когда он снова поднял глаза, его лицо залила краска.
Гидеон нахмурился, его терзали самые мрачные подозрения.
– Ты ездил с визитом к мисс Пруденс Мерридью, так? Эдуард надменно поднял брови.
– Если девушке стало дурно в моем доме, вежливость требует поинтересоваться ее здоровьем.
– Не демонстрируй мне фамильную надменность, Эдуард. На меня это не действует. А что до ее недомогания, ты прекрасно знаешь, что оно было притворным. Не говори мне чепухи. Ты решил тайно опередить меня!
– Тайно опередил? – пожал плечами герцог. – Как вульгарно. Скажи еще – украл. Мы, Пентейты, никогда этого не делаем. Нам это не нужно. Это Каррадайсы известны – какой бы подобрать эвфемизм? – нарушением границ. Разве не так?
– Не подменяй тему. Герцог улыбнулся.
– Милый кузен, ты заявлял, что мисс Мерридью тебя совершенно не интересует, и, естественно, как джентльмен, я поверил твоему слову. А теперь мне действительно пора идти.
– Но ты только что приехал! – Гидеон хмуро смотрел, как кузен надвинул касторовую шляпу с круто загнутыми полями на свеженапомаженные локоны. – Для отшельника ты вдруг стал очень общительным. И куда ты отправляешься? Тебе понадобится ландо?
– Нет, можешь его взять. Я отправляюсь на прогулку в Гайд-парк.
– На прогулку?! Ты никогда не гуляешь! – Гидеон взглянул на висящие в холле часы. – В это время в Гайд-парке толпы народу. Весь свет будет там. Тебе это не понравится, Эдуард.
– Правда? – с отсутствующим видом сказал герцог. – Посмотрим.
Гидеон пожал плечами.
– Потом не говори, что я тебя не предупредил.
Правду сказать, его мало интересовало, куда отправляется кузен. Его больше интересовало, где он был и с кем говорил. И произвел ли на нее впечатление его – черт бы его побрал! – титул.
Он не мог забыть, что Пруденс появилась, объявив о помолвке с герцогом.
Пятнадцать минут спустя Хокинс, кучер герцога, второй раз за этот день отправился на Провиденс-Корт. Ландо остановилось у номера 12. Гидеон быстро оглядел себя, чтобы убедиться, что ничем не похож на шалопая, сделал глубокий вдох, взялся за дверной молоток и тихо постучал.
И стал ждать.
Он вдруг почему-то разнервничался. Для человека с его репутацией и опытом это просто смешно, сказал себе Гидеон. Он нанес сотни утренних визитов. Ну, может быть, немного меньше. Как правило, повесам это несвойственно. Обычно они навещают любовниц, заезжают к друзьям, в клуб, в магазин за парой перчаток. Они оставляют утренние визиты вежливости другим. Хотя смешно называть утренним визит после полудня.
Оказалось, что он слишком туго завязал галстук. Какой идиот так туго накрахмалил воротничок сорочки? Уголки ножами впиваются в кожу, стоит только немного опустить подбородок. Это так, к слову, он не намерен опускать голову. Гидеон с трудом сопротивлялся желанию ослабить тугой воротник.
В конце концов, он взрослый мужчина! Он может выпить с ними чаю. Возможно, ему даже предложат бокал вина.
«Дядя Освальд питает отвращение к алкоголю».
Нет, это будет чай. Он вздохнул. Или... Гидеон почувствовал, что бледнеет. Они не ждут его? Он проглотил ком в горле и почувствовал, что уголки воротничка сильнее впились в кожу.
Какого дьявола так долго не открывают? Он снова потянулся к молотку, как дверь отворилась. Старый дворецкий выжидательно смотрел на него.
– Сэр?
Его рука на мгновение нелепо застыла в воздухе, потом Гидеон справился с собой.
– Лорд Каррадайс к сэру Освальду Мерридью. – Он вручил дворецкому карточку и уже собрался переступить через порог.
– Я должен узнать, милорд, – торжественно провозгласил старик, взяв карточку, и захлопнул дверь.
Гидеон от неожиданности заморгал. Никогда в жизни не захлопывали дверь у него перед носом. Ну, может быть, однажды. Но это была разгневанная женщина, а не старик дворецкий.
– Старый болван, – пробормотал он. Почувствовав себя глупо, словно торговец, поджидавший под дверью, Гидеон принялся, тихо насвистывая, разглядывать свои ногти.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем дверь снова открылась.
– Сэр Освальд дома и ждет вас в Желтом салоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116