– Может, ты хотела поговорить со мной о каком-то неотложном деле? – Он явно ее поддразнивал, но в его голосе звучало столько нежности, что Кэтрин сдалась.
– Ложусь, – тихо пробормотала она и с облегчением приникла губами к его губам. Всю свою любовь, всю неутоленную страсть и желание вложила Кэтрин в этот волнующий поцелуй.
Хью ответил ей с не меньшим пылом, а затем шепнул:
– Ты озябла, любовь моя. Позволь мне согреть тебя.
Кэтрин тихо вздохнула и скользнула под одеяло. Они лежали несколько мгновений рядом, наслаждаясь забытым ощущением близости. Но вот Хью перевернул Кэтрин на спину, его возбужденная мужская плоть уперлась ей в низ живота.
– Больно? – спросила она, погладив его щеку.
– Немного, – улыбнулся он и спросил: – Ты все еще боишься меня, любимая?
– Нет. Теперь не боюсь.
Хью лег на нее сверху. Его требовательный поцелуй был красноречивее любых слов; язык его, жаждущий ощутить сладость ее рта, находил ее за нежными, словно бутон розы, губами.
Оставив ее рот, Хью принялся осыпать легкими поцелуями все ее лицо – виски, нос, подбородок… Кэтрин, выгибаясь в первобытном жесте подчинения мужчине, подставила ему шею. Хью застонал и приник к ее шее лицом, вдыхая аромат ее кожи. Навсегда прощаясь со своими страхами, Кэтрин крепко обняла мужа, желая его, чувствуя потребность слиться с ним – стать единым существом и воспарить над бренной землей.
– Не спеши, любовь моя, – шепнул Хью. Губы его скользнули вниз, к белоснежным упругим холмам, язык лизнул влажный сосок. – Завтрак моего сына…
Приподняв ладонями ее набухшие груди, Хью припал ртом сначала к одному соску, затем к другому, всасывая материнское молоко. Кэтрин дрожала от наслаждения, ощущая горячую пульсацию в своем лоне.
Оторвавшись от груди, язык Хью заскользил вниз, оставляя за собой судорожное волнение, словно биение тысяч невесомых стрекозиных крыльев. Затем, минуя шелковистое таинство лона, Хью осыпал поцелуями ее бедра, ноги до самых пальчиков. Вернувшись снова к увлажнившемуся шелку гнездышка между ног, Хью стал терзать языком ее пульсирующую сокровищницу, пока из горла Кэтрин не вырвался страстный стон.
– Возьми меня, – прошептала она, – умоляю, возьми меня!
Дверь с треском распахнулась, и в комнату ворвалась Мод. Следом за ней вбежал Патрик. Хью подскочил на кровати, закрыв собой Кэтрин от взглядов незваных гостей.
– Леди Кэтрин исчезла, – кричала Мод, – а Мэтью кричит от голода. Мы просто не знаем, что делать!
– Я обежал сад и конюшни, – добавил Патрик. – Сейбл в своем стойле.
Из-под одеяла позади Хью появилась растрепанная рыжеволосая головка.
– Принеси мне Мэтью, – спокойно сказала Кэтрин, обращаясь к Мод, и села, тщательно придерживая одеяло под подбородком.
Патрик с улыбкой взглянул на Хью, который в свою очередь вопросительно приподнял одну бровь. Широкая хитрая ухмылка расплылась на его лице.
– Не сочти за труд, Мод, – повторила Кэтрин, – принеси мне моего сына.
Экономка поспешно покинула комнату и тотчас вернулась с пронзительно голосившим Мэтью на руках.
– Патрик, передай Полли, что она мне пока не нужна, – сказала Кэтрин, когда он направился к выходу.
– Моя жена будет счастлива услышать эту новость, поскольку сейчас она как раз валяется в постели.
– Полли заболела? – тотчас насторожилась Мод. Патрик ухмыльнулся теще.
– Нет, дорогая мамочка, просто она беременна. – С этими словами он удалился, и до оставшихся в комнате донесся его веселый смех.
– Хм! – фыркнула Мод, передавая Мэтью его матери. – Этот вертопрах наконец-то оказался на что-то способен.
Кэтрин откинула одеяло и дала голодному сыну грудь. Мэтью принялся сосать так, словно хотел насытиться на месяц вперед.
Хью радостно улыбнулся жене и сыну, затем окликнул Мод, которая уже повернулась уходить.
– Скажи гостям, чтобы не искали нас до ужина. Пусть Патрик обо всем позаботится, – распорядился хозяин Данганнона.
– Слушаюсь, милорд. – Дверь за экономкой захлопнулась.
Удовлетворенный, Хью наблюдал, как его сын сосет материнское молоко.
– Ну и жадина, не правда ли? – улыбаясь заметил он.
– Весь в тебя.
Хью улыбнулся и обнял жену за плечи.
– Думаю, нам стоит нанять кормилицу, – сказала Кэтрин, в точности подражая голосу леди Эйслинг. – Голодный ребенок мешает, когда родители чем-то увлечены, особенно ночью. Что вы на это скажете, мой великий граф?
Хью нежно повернул ее лицо к себе и приподнял за подбородок. Улыбаясь и глядя в завораживающие зеленые глаза, он поцеловал жену прямо в губы.
– Я безумно люблю вас, моя милая графиня.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91