Пройдясь по окружности небольшого пространства, Белл удовлетворенно улыбнулась. Она осталась довольна результатами своих молитв. Это было эпохальное исцеление библейского масштаба, если сравнить с тем состоянием, что она видела здесь несколько дней назад.
Она задержалась у анютиных глазок. Цветы выглядели намного лучше, но еще не выправились полностью. Белл присела перед ними на землю. Михаил опустился рядом с ней.
– Расскажите мне о вашем садовом бизнесе, – попросил он. – Почему вдруг вам пришла в голову эта идея?
– Однажды весной я прогуливалась в Гайд-парке, – стала рассказывать Белл. – По дороге домой я проходила мимо Гросвенор-сквер.
– Гросвенор-сквер – что-то знакомое, – заметил Михаил.
– Там живут хамоватые аристократы.
– Хамоватые?
– Большинство аристократов полагают, что они лучше нас, простых людей, – сказала Белл. – Чем выше титул, тем больше хамства.
Михаил засмеялся:
– Вам не нравятся аристократы?
– Нет. – Белл кокетливо улыбнулась, совершенно бессознательно. – Мне не нравятся высокомерные хамы.
– А-а-а, понимаю.
– Там, на Гросвенор-сквер, – продолжала Белл, – на квадратном островке росли тюльпаны. Я услышала, как цветы взывают ко мне в тревоге.
– Кто-нибудь еще их слышал? – спросил Михаил.
Белл прищурилась:
– Не смейтесь надо мной.
– Прошу прощения, – едва сдерживая смех, сказал Михаил.
– Оставить без внимания те тюльпаны было бы жестоко. Дюжины тюльпанов нуждались в помощи. Я прикасалась по очереди к каждому и молилась за них. Садовник из какого-то поместья, увидев результат, попросил меня помочь, и я охотно выполнила его просьбу. Вскоре о моих способностях узнали в других поместьях, и ко мне стали обращаться за помощью садовники зажиточных хозяев.
– В корзинке у вас хранится то, что лечит растения? – спросил Михаил, заглядывая внутрь.
Белл лукаво улыбнулась:
– Шоу их ослепляет.
– Может, покажете, как это делается?
– Садовая богиня обещает маленькие чудеса. – Белл сосредоточилась на анютиных глазках. Коснулась груди с левой стороны, лба, груди с правой стороны, левого и правого плеча и снова груди слева. Открыв золоченый ящичек, она достала шведские спички с наждачной бумагой, зажгла белую свечу. После этого она позвонила над анютиными глазками крошечным колокольчиком и, прикладывая пальцы с обеих сторон цветка, запела:
– Чахлые мои анютины глазки. Мое прикосновение исцеляет, и ваша болезнь отступает. Выздоравливайте, выздоравливайте, выздоравливайте. – Наконец она помахала «Книгой общей молитвы» и произнесла: – Так написано. И так будет. – Закончив лечебный сеанс вознесением еще одной молитвы, Белл снова села на землю и стала ждать, пока оживут анютины глазки. – Я не делаю ничего особенного. Нужно только прикоснуться к цветку, сосредоточиться на его здоровье и молиться, – пояснила она, глядя на Михаила.
Он понимающе кивнул.
– Значит, шоу полезно для бизнеса?
– Разумеется.
Михаил взял золоченый ящичек.
– Что они означают? – спросил он, пробегая пальцем по инициалам К.У.
– Раньше эта шкатулка принадлежала моему отцу, – ответила Белл. – Мне передала ее няня Смадж.
– Расскажите подробнее, – попросил Михаил.
– Мои родители никогда не состояли в браке. Я не видела своего отца пятнадцать лет, пока не переехала недавно в его дом.
Михаил невольно подумал о своей дочери. Чтобы пятнадцать лет не видеться с ней? Даже представить себе такое было невозможно.
– Вам, конечно, недоставало его внимания и любви, – сказал он.
Белл горестно улыбнулась:
– За долгие годы я к этому привыкла и принимала как должное.
– Разве такое возможно? Объясните, пожалуйста.
Она вздохнула:
– Это не важно.
– Напротив, – возразил Михаил, – очень даже важно.
– Помню, как моя старшая сестра сидела у отца на коленях, – сказала Белл, – а на следующий год он держал на руках моих младших сестер-двойняшек. Я родилась в весьма неудачное для меня время – между первым ребенком и парой близнецов.
Михаил откинулся спиной к дубу.
– Сценарий кажется мне знакомым.
– Вы что-то вспомнили?
– Нет.
Белл жестом показала на крошечный пятачок с бурьяном.
– Поможете мне полоть траву?
– Лучше понаблюдаю за вами.
– Сорняки душат растения, – сказала она, не глядя на него, и принялась выдергивать сорняки.
– Мне нравится, как вы выглядите, – сказал Михаил, любуясь ею.
Круто повернувшись, Белл плюхнулась на землю и стала красной как помидор.
– Это еще более захватывающее зрелище, чем представление в «Друри-Лейн», – промолвил Михаил. – Можно попросить вас пересесть в тень и рассказать мне побольше о Габриэль?
– Хорошо. – Белл села под дуб, рядом с Михаилом. Их бедра были так близко, что она ощущала его тепло. – После смерти няни Габриэль получила место в опере, где ее красоту заметил один очаровательный герцог. Они страстно полюбили друг друга. Но у герцога была жена.
– Жена? – переспросил Михаил. – Наконец-то вспомнил.
– Что именно? – встревожилась Белл.
– Моя жена умерла.
– В самом деле? – с облегчением произнесла Белл. Легкая улыбка тронула ее губы и мгновенно исчезла. – Сочувствую вашей утрате.
Михаил с трудом преодолевал желание рассмеяться. Более сочувственной души он еще в жизни не встречал. Какой он все-таки гений, что решил эту проблему с женой. Теперь не осталось никаких причин отказывать ему в дальнейшем продвижении.
– Вы помните о ней еще что-нибудь?
– Помню только, что она болела и потом умерла. Но не могу вспомнить ее имени.
Белл похлопала его по руке:
– Обязательно вспомните.
– Возможно, – сказал Михаил. – Если вы мне расскажете дальнейшую историю Габриэль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82