После инцидента с Марысей у клубисток явно испортилось настроение. Они испуганно посматривали на пани председательницу, которая продолжала сердито хмуриться, и поспешно стаскивали со своих волос необычные головные уборы. Одна только Марыся продолжала сохранять полное спокойствие. Она уселась на стуле в отдаленном углу и равнодушно рассматривала собравшихся.
- Я предлагаю вам самим потолковать об итогах нашего сегодняшнего смотра. Свои предложения и замечания вы сообщите мне на следующем собрании, - сказала пани Кристина, поспешно направляясь к выходу. - А пока что я должна распрощаться с вами, паненки.
Когда председательница вышла, высокая сухопарая клубистка воскликнула:
- Вот это здорово! Луция получила первую премию за какой-то клок соломы и кучу мусора. Если бы я знала об этом заранее, то напялила бы себе на голову половую тряпку.
- А ты должна извиниться перед председательницей! - напала Аниеля на Марысю. - Ничего иного не могла придумать, как только эту вот тиару. Матерь божия! Подумать только - тиару!..
- Да она, наверно, не верит в папу римского, - засмеялась веселая блондинка. - А ну, скажи, Марыся, ты веришь в то, что папа римский - святой, а?
Клубистки смотрели с любопытством на лицо Марыси, покрывшееся румянцем.
- Она, видно, кошачьей веры, - начала Аниеля. - Сама как-то говорила мне, что по воскресеньям дрыхнет, вместо того чтобы идти в костел.
- Вот так да! И кто бы мог подумать, что среди таких благочестивых, набожных девушек - и вдруг кошачья вера! - рассмеялась хорошенькая брюнетка.
- А я возвращаюсь в деревню и больше не буду сюда ходить, - сообщила вдруг Марыся.
Смех моментально смолк. Луция спросила:
- Как это, Марыся, возвращаешься?
Марыся с минуту колебалась - отвечать или не отвечать, - но потом пояснила:
- Уволили меня с железной дороги. Потому что нас слишком много было в буфете.
Девушки посматривали на нее с сочувствием, и атмосфера сразу как-то разрядилась, стала благожелательной.
- А зачем тебе возвращаться в деревню? - буркнула какая-то клубистка. - Выкинули тебя из буфета, можешь идти нянькой или на кухню…
- Да, а если я не умею стряпать? Теперь, когда берут в дом работницу, так хотят, чтобы она всё умела: и стряпать, и стирать… У нас в деревне есть большие хозяйства. Там я скорее найду работу.
Марыся поднялась со стула и, неловко протягивая руку сидящей поблизости девушке, сказала:
- Так я вот именно хочу попрощаться с паненками…
Не сказала - «с подругами», но - «с паненками». Словно, потеряв в городе работу, она одновременно с этим потеряла также надежду и мужество считать себя равной с другими девушками, приходившими в «Клуб молодых полек».
- Прошу угощаться, - повторяла она, протягивая клубисткам сумочку, полную конфет.
Девушки конфузливо брали леденцы и с любопытством заглядывали Марысе в глаза. Когда подошла очередь Аниели, то она воскликнула прочувствованно:
- Спасибо, Марыся! Спрячь себе лучше это на дорогу!
- У меня есть на дорогу другая сумочка, - возразила с чувством собственного достоинства Марыся. - Пусть себе угощаются паненки.
- А ведь больше уже не увидимся, Марыся, - тяжело вздохнула сухопарая клубистка, как только поднесла ей Марыся сумочку с леденцами, желая, видимо, этим вздохом отблагодарить девушку за угощение.
- Везде теперь увольняют…
- У нас из лавки двоих уволили. Так плакали, так плакали, что просто страх.
- Ого! Да это же хорошо, что только двоих. Нашу парикмахерскую хозяин совсем закрыл и всех нас выкинул на улицу. Я пока пристроилась у сестры, а что дальше будет, - не знаю.
- Это хорошо еще, когда имеешь сестру. А вот я - одна, и никого-то у меня нет. Работаю я в почтовой экспедиции, но начальник уже предупредил, что нас там слишком много торчит. Когда меня выгонят, то куда же, интересно, мне деться?
- Встретишь на улице принца. Он тебя возьмет…
Клубистки как-то неприятно рассмеялись. Замолчали. Марыся, натянув на себя плащ, прощалась, обходя всех по порядку.
- До свидания!
Луция придержала ее руку в своей.
- Может быть, хочешь, чтобы мы от твоего имени передали что-нибудь пани председательнице?
Марыся на минуту задумалась, а потом, показывая в сторону брошенной на стул тиары, сказала с добродушной, хитроватой улыбкой:
- Пусть Луция передаст пани председательнице, что эту корону я оставляю вашему клубу на память.
Когда за Марысей захлопнулись двери, Аниеля воскликнула:
- Вот вам и получается, что в тихом омуте черти водятся! За словом в карман не полезет!
- А я вам говорю, что она никуда не уезжает. Ей просто наш клуб уже надоел, но она не знала, как бы от него избавиться.
- И она права. Очень много дал ей этот клуб!
- Я записалась в него потому, что думала: ну, через такую шикарную графиню куда проще будет получить какое-нибудь место! Да как бы не так!
- А я тоже охотно поступила бы так же, как Марыся, да боюсь обидеть панну Кристину. Еще подумает, что я презираю ее клуб, что я просто капризуля или безбожница. Ведь потом за всё это придется поплатиться. Такие пани могут сделать всё, что захотят. С моей сестрой так вот и было. Она выписалась из содалиции, а ксендз-катехета ей сразу и говорит: «Бог тебя теперь не пощадит». Ксендз поговорил с господами, у которых сестра жила, и они отобрали у нее работу. Хотя перед этим они даже любили ее, а госпожа отдавала ей свои поношенные чулки. Еще совсем хорошие: только пятки нужно было заштопать…
- А ну-ка, приятельницы, дайте-ка, наконец, покой! - крикнула вдруг хорошенькая брюнетка со вздернутым носиком. - Мы приходим сюда; почему бы нам и не приходить? Ведь за место в кино надо платить, а тут мы сидим бесплатно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88