А я вот иногда чашек до двадцати в день выпиваю. Врачи говорят, вредно, за сердце побойтесь – а я все равно пью. Витя чудесно заваривает, так что зря вы отказались. А может, все-таки по чашечке?
– Уговорили, – согласился Сергей Андреевич, лихорадочно припоминая, кому было известно о том, сколько кто купил «Империала» и как распорядился с покупкой. Мелочь, конечно, – но хозяин любит подобные мелочи. Еще одна ниточка в поводок, за который можно в любой момент потянуть. Но ведь не за этим же позвал? Зачем тянет время?
– Витя, – шепнул хозяин в селектор, – два кофе, пожалуйста.
Не прошло и пары минут, как лейтенант принес на стальном подносике две стальные же чашечки – немецкой выделки, с двойными, – чтобы кофе не стыл, – стенками.
– Сахар? Сливки?
– Нет, ну что вы. Это почти преступление – сахар к такому кофе, – искренне признался Сергей Андреевич.
– А я вот преступлю на рабочем месте… капельку коньяку… вот, самую малость, чуть добавить в аромат.
Сергей Андреевич проводил глазами бутылку, силясь разобрать пропечатанный на этикетке номер партии.
– Ах, – сказал хозяин, отхлебнув глоточек из хрустальной крошечной стопочки.
– Да. Замечательно.
– Чудесно. Ну-с, теперь можно и о менее приятных вещах. У меня тут, – хозяин тронул пальцем лежащую на столе синюю папку, – отчет вашего начальства о произошедшем сегодняшней ночью. Прочитав его, мне захотелось получить кое-какие объяснения. И именно от вас.
– Пожалуйста. В меру моей информированности, конечно. Я в обследовании участия не принимал.
– Само собой, само собой… вы и на место происшествия явились почти через час после звонка, когда джип уже стоял в нашей мастерской.
– Меня разбудили. И добираться пришлось на своей машине.
– Вы так крепко спали?
– А почему бы мне не спать крепко? Я Юровцу доверял. И квалификации тех, кого он взял с собой. Третий отдел нас еще никогда не подводил. К тому же они знакомы со спецификой. Совершенно рядовая процедура.
– Доверяли Юровцу, – хозяин усмехнулся. – Конечно. Простите, но, если я не ошибаюсь, разве вы не обвиняли его в том, что работа с этим вашим… объектом – провалена?
Сергей Андреевич подумал, что начальник – трусливая сволочь. А если вдруг не он? Кто тогда? Сам Юровец? Или посадили на прослушку? Но из-за чего?
– Юровец был квалифицированным психологом, имел большой опыт работы с объектами. Успешной работы. И потому у него сложился определенный, скажем так, стереотип, – пояснил Сергей
Андреевич, добавив в голос чуть нерешительности. Хозяин ненавидел, когда ему читали лекции. – И потому он, вопреки нашим рекомендациям, применил к объекту свою обычную методу. Знаете: сразу быка за рога, сломать, смять. А это ведь не бизнесмен, не бандюган какой-нибудь – художник. Они и так не вполне нормальны, а этот, прямо скажем, без царя в голове.
– Да уж, – усмехнулся хозяин, – я читал, как его взяли. Я бы тоже подумал, что у него крыша безнадежно съехала.
– Что да, то да – но не совсем. У таких потенция на пике – колоссальная. Их нервная система постоянно на перегреве, и потому пиковый разряд намного сильнее, чем у обычных людей. Но работать с ними сложнее. Они легче срываются, их гораздо труднее контролировать и готовить.
– И вы посчитали, что этот трудный процесс Юровец испортил?
– Да.
– А разве вы не с самого начала видели, насколько уникален ваш психопат? Вы, кажется, говорили об этом? И, зная своенравие Юровца, тем не менее не контролировали его работу?
– Но Юровцу были даны разработки и рекомендации, а он их попросту проигнорировал. Кто знал, что он так поступит?
– Кто знал… а если он испортил, почему именно его послали брать?
– Потому что он лучше всего изучил поведение объекта, ближе всего с ним общаясь, да и опыт оперативной работы – едва ли не самый большой в отделе.
– Изучил, – хозяин досадливо поморщился. – Как же тогда получилось, что он ничего не смог предвидеть? Или я чего-то еще не знаю? Вы знаете, как он умер? От шока. Ему выдавили пальцем глаз. А Валентинов умер оттого, что ему расплющили кадык. Просто схватили пальцами и расплющили. Как спичечный коробок. А у Валентинова, между прочим, был третий дан. По джиу-джитсу. И феноменальная реакция. Как подобное мог учинить хилый юнец, даже в армии не служивший?
– Это истерика. В припадке люди листовую сталь пробивают голыми руками.
– Вы это знаете и мне говорите, а Юровец почему-то этого не знал?
– Знал, – Сергей Андреевич пожал плечами, – но, наверное, не принял надлежащих мер.
– Не принял надлежащих мер, отправляясь на захват страшилища, которое голыми руками прикончило и его, и еще трех оперативников. Вооруженных. Обученных. Опытных. Не могу понять.
– Наверное, он переоценил свои силы, – осторожно предположил Сергей Андреевич.
– Наверное. Все мы когда-нибудь ошибаемся. Но вот что меня смущает, Сергей Андреевич. Ведь это вы настояли на том, чтобы операция захвата была поручена Юровцу. И сами провели инструктаж, и даже предложили ему разработанный вами план операции. Я понимаю – вы радели за дело, и не ваша вина, что Юровец вас не послушал. Вы сделали все возможное, и обвинить вас не в чем. Хотите глоточек? – Хозяин снова извлек бутылку «Империала», не торопясь открутил пробку, налил – немного, с наперсток. Поднес стопку к губам, втянул воздух, пригубил. Поцокал языком.
– Ах, какая все же прелесть. Жаль, нет настоящего коньячного бокала. Как же редко такая прелесть попадает в руки!
Сергей Андреевич почувствовал, что бледнеет.
– М-да. Знаете, наша с вами профессия предполагает некоторый градус паранойи. Недавно ко мне попали данные об одном, скажем так, сомнительном происшествии на таможне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16