Лорд Дарси открыл стоявшую на туалетном столике шкатулку. Обычные
драгоценности для разъездов - выбор есть, но не бог весть что.
- Разум человека оборачивается сам на себя, если он объят ненавистью
или жаждой мести, - монотонно продолжал мастер Шон. - Или если он из тех
типов, которые получают удовольствие, наблюдая за страданиями других, или
если ему все безразлично, но ради выгоды он готов на что угодно. В этих
случаях его психика и так нарушена, а использование Таланта во зло лишь
усугубляет положение.
Цель своих поисков лорд Дарси обнаружил в ящике комода, под аккуратно
сложенным женским бельем. Маленькая кобура из флорентийской кожи,
прекрасной работы и украшенная золотым тиснением. Он не нуждался в магии
мастера Шона, чтобы понять: эта кобура точь-в-точь, как перчатка к руке,
подходит к маленькому пистолету.

Отец Брайт чувствовал себя так, словно несколько часов разгуливал по
натянутому канату. Лэйрд и леди Дункан говорили тихими, сдержанными
голосами, выдававшими внутреннюю нервозность, но отец Брайт быстро
осознал, что и он, и графиня ведут себя одинаково. Дункан из Дункана
принес свои соболезнования по случаю кончины графа с видом сдержанной
скорби; так же вела себя и Мэри, леди Дункан. Однако отец Брайт прекрасно
знал, что никто из присутствующих, да что там, возможно, даже никто в
мире, не сожалеет о смерти графа.
Лэйрд Дункан сидел в своем инвалидном кресле; резкие шотландские
черты его лица сложились в печальную улыбку, долженствующую показать, что,
несмотря на невыносимое бремя скорби, он намерен сохранить общительность и
приветливость. Отец Брайт заметил это и вдруг понял, что и его собственное
лицо украшено в точности таким же выражением. Собственно, все все
понимали, в этом священник был вполне уверен, но заявить об этом во
всеуслышание было бы грубейшим нарушением этикета. Однако, кроме этой
улыбки на лице лэйрда Дункана лежала печать какой-то страшной усталости;
он словно вдруг постарел. Это очень не понравилось отцу Брайту. Его
интуиция священника ясно говорила, что в голове шотландца бушует буря
эмоций, и эти эмоции преисполнены... пожалуй, по-другому и не скажешь,
преисполнены _з_л_о_м_.
Леди Дункан по большей части молчала. За последние пятнадцать минут,
с того времени, как они с мужем пришли на чай к графине, она вряд ли
произнесла и дюжину слов. Ее лицо походило на маску, но в глазах стояла та
же, что и у ее мужа, усталость. Однако было понятно, что у нее сейчас одна
эмоция - страх, самый простой и непосредственный страх. От острых глаз
священника не укрылось, что на леди Дункан сегодня чуть многовато
косметики. Она почти добилась успеха, маскируя легкий синяк на правой
щеке, почти - но не совсем.
Миледи графиня д'Эвро была печальна, несчастна, но ни страха, ни зла
в ней не ощущалось. Говорила она тихо, вежливо улыбаясь собеседнику. Отец
Брайт был готов прозакладывать что угодно, что ни один из четверых не смог
бы вспомнить ни слова из того, о чем шла беседа.
Сел отец Брайт так, чтобы видеть открытую дверь и длинный коридор,
ведущий к Главной башне. Он надеялся, что лорд Дарси управится быстро.
Гостям не сказали, что здесь находится следователь герцога, и святой отец
немного нервничал в ожидании минуты, когда они его увидят. Дунканам даже
не сказали, что граф не просто умер, а был убит; впрочем, они, наверное,
уже знали.
Отец Брайт увидел, как лорд Дарси появился в дальнем конце коридора.
Пробормотав какие-то извинения, он встал. Остальные продолжали беседовать,
все с той же вежливостью приняв его извинения. Лорда Дарси он встретил в
коридоре.
- Вы нашли то, что искали, лорд Дарси? - очень тихо спросил
священник.
- Да. Боюсь, нам придется арестовать лэйрда Дункана.
- Убийство?
- Не исключено. Пока что я не уверен. Предъявлено будет обвинение в
черной магии. У него в сундуке все необходимые для этого принадлежности.
Мистер Шон говорит, что ритуал производился прошлой ночью, в спальне.
Правда, все это вне моей юрисдикции; производить арест должны вы, как
представитель церкви.
Лорд Дарси немного помолчал.
- Вы, кажется, не очень удивлены, ваше преподобие?
- Не очень, - признал отец Брайт. - Я предчувствовал это. Правда, я
смогу действовать только после того, как вы с мастером Шоном дадите
показания под присягой и подпишете их.
- Разумеется. Вы не окажете мне еще одну любезность?
- Если смогу.
- Под каким-нибудь предлогом уведите из комнаты миледи графиню.
Оставьте меня с гостями наедине. Не хочется расстраивать миледи больше,
чем необходимо.
- Пожалуй, я сумею. Мы войдем вместе?
- А почему нет? Только не говорите, чем я здесь занят. Пусть они
считают, что я просто гость.
- Хорошо.

Когда отец Брайт вернулся с лордом Дарси, все головы повернулись к
ним. По завершению ритуала знакомства лорд Дарси попросил у хозяйки
прощения за свое опоздание. Как заметил отец Брайт, на его лице появилась
та же печальная улыбка, что и у прочих присутствующих. Положив на тарелку
пирожное, лорд Дарси с благодарностью принял от графини большую чашку
горячего чая. О недавней смерти он не упоминал, а вместо этого перевел
разговор на красоты дикой природы Шотландии и достоинства охоты на
куропаток в тех краях.
Отец Брайт не стал садиться, а сразу снова ушел. Вернувшись вскоре,
он направился прямо к графине и произнес тихим, но ясно слышным голосом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18