– Знаешь, что это такое? – спросил Люк.
– Пресс-папье? – в шутку предположила Джесси.
– Это для скромных китайских женщин. Джесси не поняла.
– Когда китаянка заболевает, – объяснил Люк, – она идет к врачу и берет куклу с собой, чтобы показывать на ней, где у нее болит.
– То есть ей не нужно раздеваться?
– Ага. – Люк говорил приглушенно и медленно, и Джесси без труда представила себе китайскую скромницу на приеме у врача – богоподобного целителя, который молча и важно смотрит, как его покрасневшая пациентка вынуждена указывать своими тонкими пальчиками на интимные места обнаженной куклы. Эта сцена имела острый сексуальный подтекст, значительно более эротичный, чем раздевание как таковое.
Люк так и стоял у нее за плечом. Джесси поставила фигурку на место. Она хотела предложить ему уйти, но чувствовала, что Люк уже бывал здесь и привел ее сюда с какой-то известной только ему целью. Она оглядела лавку, в которой пахло сандаловым деревом и экзотическими травами. Чем-то похожий на одеколон Люка аромат исходил от двери в задней стене комнаты, скрытой блестящим черным занавесом из стеклянных «капелек».
Рассматривая изящную маленькую фарфоровую бабочку, которая могла бы украсить ее коллекцию, Джесси услышала звон стеклянных бусинок. Люк позвал ее по имени. Он стоял у задней двери, откинув занавеску и приглашая ее войти. Длинный плащ с пелериной в свете свечей казался черным, и Джесси была поражена тем, какие штуки проделывало мерцающее пламя с чертами его лица, затемняя скулы и подчеркивая чувственный рот, делая его сексуальным… и жестоким одновременно.
– Иди, посмотри, – сказал он. Нажав на латунную ручку двери, Джесси вошла в комнату с потолком в виде купола. Одна стена была заставлена небольшими странными ящичками из темного дерева. Вдоль другой висели полки со старыми книгами, алхимическими сосудами и стеклянными колбами, наполненными какими-то загадочными составами. С потолка свисали пучки сухих трав и цветов.
Джесси поняла, что это была китайская аптека, рай для травника. В нескольких огромных латунных урнах тлели какие-то растения, издавая тяжелый запах кардамона и гвоздики. Кроме того, Джесси учуяла аромат, который мог исходить только от горящих роз.
– Что вам угодно?
Неожиданный вопрос заставил Джесси вздрогнуть.
– Ничего, – ответила она, поворачиваясь к худенькой, морщинистой женщине с туго завязанными на затылке черными волосами и самыми старыми глазами, которые только приходилось видеть Джесси. Она не заметила хозяйку, стоявшую в тени шкафов.
– Тогда что вы делаете в моем магазине?
– Мы просто зашли, – сказала Джесси, отступая назад. – Мы не собирались сюда вторгаться.
Джесси поспешила к двери со стеклянной занавеской и обнаружила там Люка, который загородил ей проход.
Женщина подошла к ним, держа вытянутую руку ладонью вниз, словно антенну. Ногти на ее указательных пальцах были такими длинными, что загибались вперед наподобие когтей.
– Вы больны? – спросила она у Джесси, пристально глядя на нее.
– Нет. Я здорова.
Женщина взяла ее руку, повернула ладонью вверх и стала внимательно разглядывать.
– Нет, вы больны, – произнесла она, поднимая глаза на Джесси. – Ваша энергия на пределе, а Инь и Ян находятся в дисгармонии.
Она сплела пальцы, как будто для того, чтобы продемонстрировать идеальное соотношение двух элементов.
– Ваша кожа бледна, – продолжала она, – ваши глаза слишком яркие. Только холодные, высушенные при лунном свете травы могут вам помочь. Я сделаю вам настой.
– Я не больна, – покачала годовой Джесси, мечтая только об одном – уйти отсюда. – Правда, я в полном порядке.
Она сделала шаг назад, но Люк не пошевелился, чтобы пропустить ее.
– Она примет настой, – сказал он. Женщина уже успела исчезнуть в скрытой между книжными полками двери; на мгновение Джесси показалось, что она прошла сквозь стену.
Джесси моргнула, спрашивая себя, не видение ли это. Повернувшись к Люку, она оказалась в его объятиях.
– Я не хочу никакого настоя, – сказала она, прижимаясь к нему и чувствуя себя неожиданно уютно. Рука, которую она прижала к его груди, случайно скользнула за мягкий воротник его плаща, создав острое и несомненное ощущение близости. В глубине ее существа что-то шевельнулось, отвлекая ее от всего того, что она хотела ему сказать. С отчаянием религиозного отступника она поняла, что хочет, чтобы Люк Уорнек всегда держал ее в своих объятиях – до конца. Почему ей все время хочется чего-нибудь подобного? Почему она вообще так сильно его хочет?
– Попробуй настой, – успокаивающе произнес он, проводя пальцами по вене, бьющейся у нее на виске и изучая ее пытливым взглядом, словно желая найти в ее глазах отблески глубокого чувства к себе. – Я думаю, что госпожа Синь Хуай права. У тебя слишком яркие глаза.
– Госпожа Синь Хуай? Ты уже здесь бывал? Люк кивнул. Его прикосновения и улыбка успокаивали ее и создавали ощущение безопасности. От него пахло кофе и мятными конфетками. Запах нормального человека в этом; притоне непостижимого. И тем не менее он не давал ей выйти отсюда. Джесси не понимала, зачем он это делает и что ему вообще понадобилось в этом месте.
– Что мы делаем?
– Восстанавливаем энергетический баланс. Инь и Ян, как сказала госпожа Синь Хуай.
– Нет, я имею в ввиду, что мы делаем? Ты и я? Сегодня?
– Я и ты? Мы просто развлекаемся… без всякой жестокости. Разве это плохо?
Да, это было хорошо. Джесси смотрела на него умоляюще, как никогда желая оказаться под защитой силы, которую он, казалось, излучал. Она мечтала позволить себе довериться ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124