Но прежде я должен получить статуэтку. Вы же хотели обменять ее на сведения? Я правильно понял? – Она облизнула губы и кивнула. – Отлично! Вы сказали, что оставили ее в надежном месте?
– Да… в надежном. Там, где много народа. Вам придется отправиться туда со мной. Только вдвоем… – Она взглянула на часы, старенький «Таймекс» с поцарапанным стеклом, – … через пятнадцать минут.
Алекс посмотрел на свои часы – элегантный золотой «Патек Филипп». Он только улыбнулся, хотя был готов смеяться от радости. Через пятнадцать минут начинается обеденное время. Везде будут толпы народа. Значит, когда он получит статуэтку, избавиться от девушки будет нелегко, особенно учитывая ее требование, чтобы они были только вдвоем. Времени у него будет в обрез. Он не ошибся – она достойный противник.
Ровно через четверть часа Алекс и его странная молчаливая спутница вышли из гостиничного номера. Он так и не решил, оставлять ее в живых или убрать. И уже только оттого, что ему приходится принимать столь необратимое решение, сердце у Кордеса забилось учащенно. Он обожал вершить судьбы людей, казнить и миловать. Это действовало на него возбуждающе, как наркотик.
* * *
Что-то не так. Блю замешкалась на церковных ступенях, разрываемая противоречивыми чувствами. Ей приснился кошмарный сон. Она проснулась в холодном поту, не сомневаясь, что произошло нечто ужасное. Что-то произошло с Мэри Фрэнсис, хотя Блю даже догадываться не могла, что именно. Будильник, встроенный в радиоприемник, показывал полдень, когда Блю наконец пришла в себя и поняла, что нельзя терять время.
Наспех одевшись, она вызвала такси и отправилась в церковь, и вот теперь, стоя на ступенях, вдруг испугалась. У нее не было никаких доказательств, одни только предчувствия. Кроме того, она боялась неизбежной встречи с Риком. Она не представляла, как заговорит с ним после того, что произошло. Он, конечно, подумает, что она просто ищет повод для встречи, но ей претила сама эта мысль. Вполне вероятно, Рик опять может отчитать и выставить ее, окатив ледяным презрением, как в прошлый раз.
Нет, честно, единственное, что могло заставить ее прийти сюда сегодня, – ужасное предчувствие, что с Мэри Фрэнсис что-то случилось. Всю ночь она боролась со своей совестью, вспоминая встречу с Риком Карузо. Конечно, он не обвинил ее прямо, но глаза яснее ясного сказали ей все, и Блю молча согласилась. Она приняла на себя ответственность за внезапно вспыхнувшую между ними страсть, она мучила себя за это… пока не поняла, что он с ней сделал. Что сделал с ней каждый, кого она любила в своей жизни.
Горечь охватила ее, горечь и обида.
Просто поразительно, как велика эта готовность мужчин обвинить ее в собственных слабостях. Ее отец сделал это, промолчав, и с тех пор ей было совершенно безразлично, что думают о ней другие. Мать повесила на нее ярлык – и все согласились: она ни на что не годится, она – шлюха. Что ж, Блю не собиралась разочаровывать их. Но от служителя церкви она все же не ожидала подобной черствости. Наверное, поэтому и позволила себе увлечься Риком Карузо.
Когда Блю вошла, она увидела в церковном офисе Марианну Дельгадо. Испанка беспомощно смотрела на погром в комнате; по лицу ее катились слезы. Рабочий стол был перевернут, все, что стояло или лежало на нем свалилось на пол в одну кучу, компьютер рассыпался, словно дешевая детская игрушка, и уже явно не подлежал ремонту. Все фотографии и благодарности в рамках были сорваны со стен, разорваны и разбиты вдребезги.
– Посмотри, прошептала она, обращаясь к Блю, – посмотри, что они сделали с офисом преподобного отца Рика. За что? Он такой хороший… – Она опустилась на колени и принялась что-то искать на полу, наконец нашла – телефон.
– Что ты хочешь сделать? – спросила Блю.
– Позвонить в полицию – сообщить о хулиганстве.
– Нет-нет, не надо…
Марианна растерянно посмотрела на нее.
– Почему не надо?
– Не сейчас, прошу тебя, – покачала головой Блю. OHa поняла, что виноваты в этом разгроме не подростки-вандалы. Это – дело рук Рика Карузо. Он сделал это из-за нее. Она виновата во всем. Она довела человека до того, что он разгромил собственный офис, уничтожил все благодарности за работу, все, что было дорого ему. Слова матери ударили ее, словно хлыст. Только теперь Блю поняла, что мать права: она ни на что не годится.
Глава 16
– Ты спрятала статуэтку здесь? – Алекс потерял дар речи. Такси остановилось у отеля «Бонавентура», огромного футуристического здания, расположенного в самом центре Лос-Анджелеса.
Мэри Фрэнсис наверняка бы улыбнулась, только у нее свело скулы. Похоже, при мысли, что национальное, достояние спрятано здесь, в центре города, его «финансовом сердце», Кордесу стало не по себе. Но она выбрала «Бонавентуру» именно потому, чтб здесь всегда толчется много народа.
– Нам придется войти внутрь, – сказала она и крепче сжала кожаный рюкзачок на коленях.
– Ты что, за дурака меня принимаешь? – Кордес резко повернулся к ней, с отвратительной улыбочкой, обнажившей ровные белые зубы. Если ты надеешься надуть меня, – сказал он с угрозой, – тысячи твоих кусочков найдут в мусорных баках по всему городу.
– Я не собираюсь обманывать вас, – заверила она его шепотом.
Рука Алекса нырнула под пиджак – так, чтобы только ей было видно, он показал пистолет с глушителем.
Мэри Фрэнсис оценила его размеры. По спине пробежал холодок, кожа покрылась мурашками, а сердце будто остановилось. От оружия веяло смертью, и от Алекса тоже. Она-то считала, что Уэбб Кальдерон воплощение зла, но этот человек – ходячая камера ужасов. Улыбка его подобна маске смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116