Зоя окончательно запуталась, как ни старалась запомнить имена многочисленных дочерей и сыновей, которых вызвали, оторвав от дел, чтобы познакомиться. Жена Костаса, Меропа, по-видимому, готовила всю еду в ресторане. Дорогим гостям было обещано специальное меню вечернего обеда. Все родственники более или менее сносно владели английским, но тут же выразили искреннюю признательность Зое, попытавшейся отвечать на их родном языке.Комната, в которую ее привели, была чисто прибрана и вымыта, но по британским меркам великовата. Постель под покрывалом ручной вязки стояла напротив стеклянной двери, выходившей на крошечный балкон. Из остальной мебели были еще трельяж и платяной шкаф. Справа внутренняя дверь вела в небольшую душевую и туалет.– Чудесно! – заверила Зоя переминавшуюся рядом Хариклию. – Орео!Та с удовольствием рассмеялась от комплимента, пожелав Зое чувствовать себя здесь как дома, и пошла по своим делам.Толкнув стеклянную дверь, Зоя вышла на балкон, чтобы вволю насладиться совершенно ошеломляющим видом. Солнце уже спускалось за острова по ту сторону кальдеры, огромный золотой шар угасал, погружаясь в море. В воздухе чувствовалась гарь, но запах не был отталкивающим. Откуда-то снизу, с людных террас доносилась музыка.За ее спиной неожиданно появился Алексис.– Я стучал, – сказал он, – но не услышал ответа. Хорошо устроилась?– Ты спрашиваешь, как хозяин гостиницы, – поддразнила она, улыбаясь. – Все изумительно!– Все? – мягко переспросил он.Отступать некуда, мосты позади были уже сожжены, и Зоя тоже мягко ответила:– Все.Он взял ее за руку и повел в комнату, крепко обнял, нежно и жадно прижимая к себе, потом поцеловал. Когда его губы остановились на пульсирующей жилке у основания шеи, Зоя подумала, что никаких сомнений быть не может в том, что Алексис испытывает к ней очень сильное физическое влечение. И не скрывает этого. Она отдалась его рукам, которые начали осторожно расстегивать пуговицы на ее хлопчатобумажной рубашке.– Алексис…– Я все помню, – заверил он. – Позволь мне просто обнять тебя.Она успокоилась, поняв сказанное таким образом, что полной близости сегодня между ними не будет. Зоя слышала и читала, что мужчины понимают, как нуждаются женщины в обыкновенной ласке и нежности. Она никогда не думала, что и ей захочется именно этого.Зоя не остановила его, когда он снял с нее рубашку и кружевной лифчик. Тело затрепетало, едва он положил ладонь ей на грудь и, наклонившись, поцеловал ее. Она запустила пальцы в его короткие черные волосы, ей нравилось, что они пружинили, словно были каким-то живым существом, которое существовало независимо от человека.– Дверь, – хрипло пробормотала она, когда он поднял голову. – София может…– София внизу с братьями, – успокоил он. – Дверь заперта, – он слегка отстранил ее от себя, откровенно любуясь непокорными завитками ее волос. – Как ты хороша, агапи моу.Снова это ласковое обращение, но сколько было в нем теперь глубокого смысла, не то, что раньше. Поддаваясь спонтанному желанию, она расстегнула его рубашку и сняла ее с широких плеч, прижимаясь губами к жесткой поросли на груди. Ноздри ее уловили возбуждающе пряный мужской запах, на губах остался солоноватый привкус его кожи.Алексис поднял ее на руки и отнес на кровать, лег рядом и стал ее целовать с той нежной страстью, которой так желала Зоя. Его губы доставляли ей неизъяснимое наслаждение, оно достигло своего апогея, и Зоя откликнулась такой же лаской. Он смотрел на нее сквозь густые ресницы прищуренных глаз: она снимала с него одежду, высвобождая тело, чтобы дать рукам вволю исследовать его со всей любовной скрупулезностью.Его кожа была гладкой и упругой, мышцы расслабились, но в них таилась сила. Унесенная чувством, Зоя забыла обо всем, она скользнула по сильному плечу, провела по его руке, потом по груди, спустилась к плоскому сильному животу и узким бедрам. Зоя наконец поняла разницу – мужские бедра отличались от женских своей плотностью, твердостью, мощью и мускулистостью.Тем временем он окончательно возбудился и напряженно восстал. Она почувствовала судорогу, пробежавшую по его телу от ее прикосновения, услыхала хриплое участившееся дыхание и внезапно испытала свою власть над ним. Сейчас этот гордый, самоуверенный, упрямый мужчина целиком и полностью принадлежал ей.Заходящее солнце ярким оранжевым лучом осветило комнату, когда он покинул ее. Через некоторое время Зоя приняла душ и оделась. Начинало смеркаться.Луч постепенно угас, и в комнате воцарился полумрак. Из ящика трельяжа Зоя достала маленькое зеркальце, чтобы удобнее было подкрасить губы и слегка тронуть тушью ресницы. Лицо ее оставалось прежним, только появилось неуловимое свечение глаз, но подлинное преображение свершилось в ее душе. Она готова была уже окончательно смириться с тем, что Алексис не сможет полюбить ее так, как любила его она. Об этом все равно никто не догадается.Вечер был самым чудесным в ее жизни. Верная своим обещаниям, Меропа приготовила пищу богов. Сначала подали япран долматес – смесь риса с изумительного вкуса рубленым мясом, завернутую в виноградные листья, потом повеци – жаркое из ягненка и сдобного теста, запеченное в глиняных горшочках. Местное вино оказалось очень крепким. Зоя ограничилась одним стаканчиком, отдав должное греческому йогурту из козьего молока: вприкуску с медом это необыкновенно вкусный напиток.– Кажется, – сказала она Кристе, сидевшей рядом, – меня скоро разнесет, если буду столько есть!– Сомнительно, – сдержанно ответила та. – Вы не принадлежите к той категории людей, которым безразлична внешность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49