VadikV


59

Эльза Триоле: «Розы в кре
дит»



Эльза Триоле
Розы в кредит

Нейлоновый век Ц 1




«Эльза Триоле «Нейлоновый век: Розы в кредит. Луна-парк»»: Головна
спеціалізована редакція літератури мовами національних меншин Україн
и; Київ; 1993
ISBN 5-7707-4068-Х

Аннотация

Наше столетие колеблется межд
у прошлым и будущим, между камнем и нейлоном: прошлое не отступает, будуще
е увлекает Ц так оно ведется испокон веков. Человечество делает открыти
я, изобретает, творит, но отстает от собственных достижений. Скачок впере
д, сделанный XX веком, так велик, что разрыв между прошлым и будущим в сознан
ии людей ощущается, может быть, сильнее и больнее, чем в былые времена. Бор
ьба между прошлым и будущим, как в большом, так и в малом Ц душераздирающа
, смертельна.
«Розы в кредит» Ц книга о борьбе тупой мещанской пошлости с новым миром,
где человек будет достоин самого себя. Это книга о трудной любви, и автор н
азвал ее романом. Одни называют ее сказкой, а другие былью. Пусть читатель
сам судит Ц роман ли это, сказка или быль.

Эльза Триоле
Розы в кредит

I. Разбитый мир

Был тот предвечерний, недобрый час, когда еще не наступила непроглядная
тьма, но глаза заволакивает какая-то мутная пелена, а все вокруг становит
ся обманчивым и неверным. Нависла холодная, сырая, ватная тишина. У просел
очной дороги, накренившись к призрачной лачуге, стоял грузовик. Сумерки
грязно расползлись по ухабистой дороге с непросыхающими лужами, окутал
и изгородь, в которой запутался густой кустарник, подобно седым волосам,
застрявшим в зубцах гребенки. За изгородью всклокоченный цепной пес нео
пределенной породы волочил дребезжащую цепь, шерсть у него слиплась от г
рязи, столь здесь непролазной, что в ней увязли детский деревянный башма
к, велосипедное колесо без шины, ведро, ночной горшок и еще какие-то предм
еты… Сама лачуга была похожа на старый ящик, наспех сколоченный из досок
и планок. И странным казалось поблескивание уцелевших среди всеобщего р
азорения стекол темного окна. Давно пора было включить задние фары грузо
вика Ц он постепенно тонул в надвигающейся ночной тьме, но кабина была п
уста. И только струйка дыма цвета сумерек, поднимавшаяся из трубы на зарж
авленной крыше лачуги, оживляла это безлюдье.
На повороте дороги со стороны шоссе показались шестеро ребятишек. Они го
ворили между собой шепотом: «Еще не ушел…» Ц «Кто он, этот тип? Жди его тут,
черт побери». Ц «Ты заметил номер грузовика?» Ц «Очень мне нужно». Ц «Ч
то же теперь делать?» Ц «Не идти же обратно, потом все равно надо возвраща
ться». Ц «Заткнись!» Ц «Ну, а я пойду». Маленькая фигурка отделилась от г
руппы ребят и повернула обратно. Пятеро остальных проскользнули за изго
родь. Под навесом валялись дрова и вязанки хвороста Ц здесь можно было т
ак спрятаться, что никто не увидит из окна дома. Собака попыталась, было за
лаять, получила пинок, унялась и начала облизывать ребятишек, гремя цепь
ю по невидимым в темноте камням. Дети рядком молча уселись на бревне, как п
тицы на телеграфном проводе.
Было совсем темно, когда открылась дверь лачуги и кто-то, тяжело ступая, в
ышел и направился к грузовику. Зажглись фары. Они осветили каменистую, из
битую дорогу в рытвинах, полных воды. Грузовик с грохотом снялся с места, у
возя с собой огни задних фар, а ребятишки так и не успели разглядеть водит
еля. Тишина поглотила шум, как вода брошенный в нее камень. Ребятишки не ше
велились.
Прошло еще сколько-то времени, наконец осветилось окно, и в дверях показа
лась мать Ц Мари Пенье, урожденная Венен.
Ц Идите домой, Ц крикнула она в темноту, Ц еще простудитесь чего добро
го!
Ребятишки вылезли из-под навеса. Мари пересчитывала их, пока они входили
в дом:
Ц Один, два, три, четыре, пять… Опять Мартины нет. Она меня в могилу сведет,
паршивая девчонка!
Четыре мальчугана и девочка уселись за столом. Висячая керосиновая ламп
а угрожающе раскачивалась над их головами. На раскаленной докрасна чугу
нной плите что-то потихоньку кипело, вкусно пахло дымом и супом. Ребятам б
ыло от трех до пятнадцати лет; у всех грязные, покрытые цыпками руки, сопли
вые носы и рыжеватые волосы. У старшей, пятнадцатилетней болезненной дев
очки, углы рта свисали, как гальские усы. Трое мальчиков, погодки, напомина
ли веселых лягушат, и только самый младший походил на мать. Ему одному, пож
алуй, повезло.
Мать была небольшого роста, с курчавыми волосами, солнцем освещавшими ее
безмятежное лицо с еще гладкой кожей. Выпуклый лоб, маленький носик и зас
тывшая на губах улыбка. Под некогда яблочно-зеленой фуфайкой отвислая г
рудь Ц сразу видно, что она вскормила не одного ребенка. Мужская куртка с
продранными локтями, ситцевая юбка, на босых ногах шлепанцы. Холода она н
е боялась: привыкла. Мать по кругу разливала суп в выщербленные, растреск
авшиеся тарелки с розовыми цветочками, какие обычно выдаются в бакалейн
ых лавках в виде премии. Ребятишки, не двигаясь, следили за каждым ее движе
нием, не сводя глаз с разливательной ложки, как щенки, которые, присев на з
адние лапы, ждут свою похлебку. Им дозволялось приступить к еде только то
гда, когда мать разольет суп; нарушителя она энергично призовет к порядк
у. Некоторое время слышалось одно лишь чавканье. Щенки, находясь в добром
здравии, прожорливы и непривередливы к еде. Суп был жирный, в нем попадали
сь изрядные куски мяса и овощи. После первой порции Ц была ведь еще и втор
ая Ц напряжение несколько упало, дети начали тараторить, визжать и зади
рать друг друга…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80