Нос корабля разбивал большие, зеленые, прозрачные волны, словно гигантские изумруды. Персиянки были обнаженными женщинами и жили в круглых башнях из полированного белого камня, без дверей, и ездили на спинах гигантских птиц, Размахивая саблями, сверкающими в солнечном свете, они спускались к берегу. Они окружили его и подняли свои сабли. Они собирались разрубить его на части и накормить им своих больших птиц. Моко завизжал в ужасе: «Помогите! Помогите!»
Успокаивающая рука нежно потрепала его по плечу. Эхо его вопля всё ещё отдавалось в тяжёлом от фимиама воздухе храма. Монахи смотрели на него. Его лицо горело от стыда, и он склонил голову, чтобы скрыть свое смущение. «Они оказали мне честь, пригласив меня на свою церемонию, а я заснул и расстроил ее, - думал он. - Я опозорил шике Дзебу. Если бы я был благородным по крови, я бы должен был совершить сеппуку, но я не заслуживаю даже этого».
Тонкий голос Тайтаро вмешался в его муки:
- Пришло время тебе говорить, монах Дзебу!
Настала долгая тишина. В ознобе Моко думал: «Он не собирается отвечать. Вот что будет путем шике! Он не захочет отвечать на вопрос неверно. Он скорее допустит свое молчаливое сообщение, что он выбрал смерть». Моко смотрел вниз на нагого Дзебу, вытянувшегося на камне алтаря, молча умоляя шике заговорить. По ту сторону алтаря видневшееся сквозь открытый край храма небо начинало светлеть. Остов великого тория и конус Фудзи были черными силуэтами на индиговом небе.
- Только что я слышал крик о помощи! - Голос Дзебу был достаточно громким для слуха, но непринужденным, переменчивым, как будто он беседовал с несколькими друзьями. - Раньше я слышал другой крик о помощи. Я не обратил на него внимания. Орден учил меня, когда я был ребенком, не ждать от жизни ничего, кроме боли. Мне сейчас почти пятьдесят лет. Я любил, и любовь приносила мне муки и утраты. Я видел женщину, которую любил, замужем за своим врагом. Я убил человека, которого любил, своими собственными руками. Смерть принесла ему покой. Я не сложил оружия и чувствовал себя в объятиях смерти, и очнулся позднее, и обнаружил, что даже смерть покинула меня…
Я не обязан больше сражаться, но женщина, которая возглавляет страну, женщина, которую я действительно любил, послала за мной. Это и есть жизненная задача, о которой ты спросил меня, отец. Я знаю, это неправильное решение. Если я умру на этом алтаре, это будет справедливо. Если я останусь в этом монастыре и откажусь его покинуть, это будет правильно. Если я пойду в Камакуру помогать даме, которая послала за мной, это также верно. Я принял своё решение. Это верный выбор для меня, потому что Я ЕГО СДЕЛАЛ. - Он прервался на момент. - Я буду учителем, но не в монастыре зиндзя. Я пойду в Камакуру!
Ослепительный огонь появился позади Дзебу, на вершине горы Фудзи, как будто взорвался вулкан. Это был край восходящего солнца. Моко задержал дыхание, когда Тайтаро шагнул вперед с поднятым мечом. Он хотел закричать, но его горло сжалось от ужаса. Меч Тайтаро сверкнул, падая и разрезая веревки, которые держали Дзебу на каменной плите. Крик Моко вышел вздохом облегчения. Старый монах отступил прочь от Дзебу, вкладывая в ножны свой меч, и встал на колени.
- В этом решении проявилась Сущность, - сказал он едва слышным голосом. Он медленно нагнулся вперед, пока лоб его не прижался к полу. Ряд за рядом другие монахи делали то же. Моко склонился также, радуясь, сознавая, что не только спасена жизнь мастера Дзебу, но он собирается возвращаться с ним в Камакуру, чтобы помогать госпоже Танико бороться с захватчиками. Долгое время Моко держал голову опущенной, в то время как его сердце плясало от радости. Он услышал движение вокруг и наконец поднял глаза. Солнце взошло полностью и выглядело как красный диск, подвешенный над черным острием Фудзиямы. Тории обрамляли солнце и гору безупречно. Человек, который пролежал связанным на алтаре всю ночь, сейчас стоял. И его руки были протянуты в благословении. Моко понял, что храм и тории были расположены так, чтобы на рассвете самого длинного дня в году было видно солнце, восходящее над Фудзи, и что не случайно церемония происходила в эту особенную ночь.
Тайтаро дал Дзебу надеть длинный серый балахон.
- Это балахон учителя, серый от Пустоты, - сказал он.
- В сердце знания - Пустота! - произнесли монахи хором.
Тайтаро надел белую верёвку, завязанную в сложный узел, на шею Дзебу и сказал:
- Мир ограничен, подобно одной верёвке, связанной одним узлом.
- Верёвка есть Сущность, и это связывает Сущность, - подхватили монахи хором.
Тогда новый монах спустился по ступенькам вперед и вручил Дзебу толстую книгу, завязанную между деревянными обложками.
- Возьми «Наставления зиндзя», - сказал Тайтаро. - Они содержат ту часть нашей мудрости, которая может быть написана. Читай их ежедневно и сообщай тем, кто достоин.
Монахи подхватили хором:
- Проникновение есть пламя, которое превращает написанные слова в пепел!
- Позволь нашему Ордену приветствовать нового учителя! - сказал Тайтаро, и, к изумлению Моко, монахи отбросили прочь всё приличия, вскочили на ноги, смеющиеся и кричащие, и заторопились вперед, чтобы обступить Дзебу, приветствовать и обнимать его. Моко никогда не видел поведения, подобного этому, среди монахов. Но возбуждение момента понесло его, и он тоже оказался в шумном кругу вокруг Дзебу.
Когда Дзебу увидел его, он подошёл с улыбкой и взял Моко за плечо:
- Здесь есть один, который сообщил мне мою жизненную задачу!
Моко опустил голову, смущенный:
- Пожалуйста, шике, я не хочу подвергаться насмешкам!
Тайтаро сказал:
- Те, кто принесли пользу великой судьбе, часто скромные люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170