— Хорошо, — согласилась Тэсс. — Но если он не придет и не признается, неужели тебе действительно придется идти в полицию? Это принесет столько неприятностей. И будет ли лучше от этого Патрику Гэбриелю?
— В действительности нет, — признался он. — Но вопрос в другом. Если Эван убил человека, потому что так сильно любит дочь, остановится ли он на этом? Скажем, Мишель выйдет замуж и ее муж будет колотить или обманывать ее? Предположим, тот же Стефан начнет обращаться с ней так, что Эвану это не понравится? Если все останется как есть, я не уверен, что он не убьет кого-нибудь еще. Это не обязательно, но вполне возможно.
— И нет другого пути разобраться с этим?
— Если он и есть, я сам хотел бы узнать о нем. — Он потер глаза. — Господи, как я устал. Посмотрим на это с точки зрения Мишель. Если Эван признается, что убил Гэбриеля, убийцей будет ее дядя. Но если я пойду в полицию, выйдет наружу правда о ее рождении, и убийцей окажется ее отец. Что хуже?
Тэсс опустила глаза и посмотрела на игрушку, которую все еще держала в руках, потом потрясла ее так, чтобы ртуть рассыпалась на капли. Повернув игрушку набок, она опять придала ртути форму шарика, но он все равно оставался вне лабиринта.
— Найдешь ли ты дорогу через лабиринт? — печально прошептала она.
— Прости? — сказал Мальтрейверс.
— Нет, так, ничего.
На несколько минут опять воцарилась тишина, потом они услышали, как кто-то бежит по тропинке, шарит ключом в парадной двери. У Эвана мог быть ключ от коттеджа «Сумерки», но почему так неожиданно? Дверь открылась, и в нее ворвалась Вероника.
— Гас! Вы не видели, где Эван? Его нет дома и… и… что-то плохое случилось! — Позади нее через открытую дверь завыл ветер.
Мальтрейверс поднялся.
— О чем таком плохом ты говоришь? Что случилось?
— Я не… я только знаю, что… не могу объяснить. Но я должна найти его. Вы не видели его?
— С полчаса назад мы разговаривали с ним в «Вороне». Он все еще был там, когда… подожди! — Но Вероника уже выбежала из дома.
— Пусть она идет, — приказным тоном сказала Тэсс, когда Мальтрейверс устремился было за ней. — Если он еще там, они смогут поговорить друг с другом. Если нет, она вернется сюда.
— Но что происходит? — требовательно спросил Мальтрейверс. — Почему она так неожиданно вернулась?
— Потому что каким-то образом она узнала, что произошло нечто серьезное, — ответила Тэсс. — Но он не мог позвонить ей, иначе она не ворвалась бы сюда, ища, где он. Это означает… один Бог знает, но она и Эван очень, очень близки и в Медмелтоне происходят странные вещи. Вопрос в том, что делать нам.
Мальтрейверс все еще пытался проанализировать ситуацию:
— Я предположил, что он должен был позвонить ей… но ты права. Если бы он позвонил, она не впала бы в панику по поводу того, где он. Итак, это… телепатия или какой-то другой вид контакта между людьми, которого я не понимаю.
— Ты многого не понимаешь.
Тэсс и Мальтрейверс обернулись, когда позади них раздался голос. Эван Дин вошел через черный ход и стоял в дверях кухни.
— Я знаю, почему она здесь. Каждый из нас всегда знал, если другой оказывался в беде. Мы не прилагаем никаких усилий, чтобы общаться друг с другом, это происходит просто само по себе. В такой ситуации я должен был ожидать подобного.
— Может ли она знать подробности? — осторожно спросил Мальтрейверс.
— Нет, это просто очень сильное ощущение. Этого достаточно. — Дин мрачно улыбнулся. — Каким-то образом она узнает, не так ли? Я понял, что в «Вороне» вы не блефовали, и я точно знаю, как будет плохо, если… Мне просто нужно было время, чтобы все для самого себя уяснить. Если я не пойду в полицию, это сделаете вы. Но лучше, если пойду я.
Мальтрейверс кивнул.
— Прошлой ночью — не важно, почему, — я сказал Мишель, что она очень храбрая девочка. Теперь я вижу, от кого она это унаследовала.
— Не уверен, что это храбрость — выбрать единственный выход из ситуации.
— О, это можно назвать храбростью, — сказал Мальтрейверс. Он повернулся к Тэсс: — Вероника с минуты на минуту вернется. Иди и подожди ее. Посмотри, открыта ли церковь, и перехвати ее там. Боюсь, тебе придется рассказать ей.
— Я знаю. — Тэсс уже выходила. Мальтрейверс закрыл дверь, и в комнате перестало сквозить.
— Сможет ли она выдержать это? — спросил Дин. — Рассказать обо всем Веронике?
— Да. Возможно, лучше, если об этом скажет посторонний.
— Мне нужно повидать ее, прежде чем я уйду.
— Конечно… а как с вашей женой?
— Это не имеет значения. — Теперь для лица Эвана Дина подходило прилагательное «покорное». — Только расскажите мне, как вы все узнали. Вероника никогда не проговорилась бы, а никто другой не мог вам сказать.
— Никто ничего мне не говорил, тем более Вероника, конечно же, — заверил его Мальтрейверс. — Это была не более чем догадка. Во-первых, я понял, что Гэбриель, должно быть, имел отношения с Мишель. Позже она подтвердила это.
— Как? — удивленно спросил Дин. — Она же никогда не разговаривала с вами.
— Обычно нет, — подтвердил Мальтрейверс. — Но… скажем, так: произошло нечто, что заставило ее признаться. Не важно, что послужило тому причиной. И у меня появилась версия, что убийцей мог быть ее отец, который, возможно, видел их вместе на церковном дворе. Но я не представлял себе, как выяснить, кто это. Не буду утомлять вас своими дикими догадками, но в конце концов меня осенило: со второго этажа этого дома открывается прекрасный вид на церковный двор, значит, тот же самый вид можно наблюдать и из соседнего, то есть из вашего. А если это были вы, то понятно, почему Вероника никогда не признавалась, кто отец Мишель. Мне уже сказали, что вы и Вероника близки с молодости и что у вас была репутация старшего брата-защитника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70