Мягко говоря, я был ошарашен.– Самым эффективным? Странно. А меня убеждают в необходимости принять против него дисциплинарные меры… Говорят, он самый неэффективный.Тогда он привел цифры.Уже этот факт вызывает удивление: разве Хамфри и его коллеги не уверяли меня, что Дербишир не присылает в МАД требуемую отчетность?– Так оно и есть, – рассеял мое недоумение Картрайт. – Однако они умолчали, что совет ведет собственную статистику, причем на очень хорошем уровне, и нам ничто не мешает пользоваться ею в любое время.Цифры, которые показал мне доктор Картрайт, поистине впечатляли. Оказывается, в графстве Дербишир самый низкий в Мидлендсе уровень прогулов, самые низкие в стране расходы на содержание муниципальных зданий, прекрасное санитарное состояние медицинских учреждений, несмотря на относительно небольшое количество штатных крысоловов (морильщиков грызунов. – Ред.). И это еще не все. Судя по статистическим данным, практически все дети в графстве умеют читать и писать вопреки стараниям учителей дать им «прогрессивное образование».– И наконец, – добавил в заключение Картрайт, – там меньше работников социальной сферы, чем в любом графстве Великобритании.Я удивился.– Вы считаете, это хорошо?– О да, очень хорошо. Верный признак эффективности. Закон Паркинсона, понимаете? Количество социальных проблем возрастает в соответствии с увеличением числа занятых их решением.Он не успел договорить, так как в кабинет ворвался – иначе не скажешь – сэр Хамфри. Полагаю, его неожиданное появление здесь было отнюдь не случайным.Между нами состоялся довольно-таки забавный диалог.– О, господин министр! Как интересно!– Привет, Хамфри.– Приветствую вас, господин министр.– Какое совпадение!– О да, конечно. Просто сюрприз!– Да.– Да.Сам не знаю, почему я почувствовал себя виноватым и начал оправдываться:– Я просто… э-э… проходил мимо…– Проходили мимо?– Да, проходил мимо.– Проходили мимо, понятно. – Он на секунду задумался. – А куда?Вопрос Хамфри застиг меня врасплох. Я понятия не имел, что еще находится на этом этаже.– Э-э… никуда. Собственно… просто шел… мимо, – сказал я, будто «мимо» означало какое-то конкретное место. – Мимо двери… кабинета Ричарда Картрайта… Дика… и подумал: а вдруг он там сидит…Я понимал, что мои объяснения звучат ужасно неубедительно, но мне ничего не оставалось делать.– А что вы подумали потом? – безжалостно продолжал сэр Хамфри.– Ну… я подумал: зачем просто проходить мимо двери, можно же ее и открыть.– Очень логично, господин министр. Для того двери и существуют.– Вот именно. – Я собрался с духом и решил сказать ему все, как есть. – К тому же мне захотелось кое-что выяснить.– Прекрасно. Что?Я возмутился: с какой стати он требует у меня отчета, заставляет чувствовать себя виноватым, выясняет, что сказали мне работники МАДа?! Короче говоря, ведет себя так, будто они – его подчиненные, а не мои. (Так оно и было. – Ред.) Но, с другой стороны, как не ответить на прямой вопрос?– Так, несколько пустяковых деталей, – наконец ответил я, сделав неопределенный жест.Он помолчал, видимо, ожидая продолжения. Затем переспросил:– Несколько пустяковых деталей?– Да.– Пустяковых?– Ну, не настолько… У нас вчера было совещание, так ведь?Мой постоянный заместитель, по всей видимости, устал от словесного поединка.– Господин министр, могу я переговорить с вами?– Конечно, Хамфри. Как только мы с Ричардом…Он перебил меня:– Нет, сейчас, господин министр, сейчас.Кажется, настала моя очередь заставить его чуть-чуть смутиться. «Не захочет же он говорить со мной о серьезных вещах в присутствии своего подчиненного», – подумал я и сказал:– Тогда валяйте.– Наверху, господин министр, в вашем кабинете.– Зачем? По-моему, Ричард не будет возражать…– Наверху, господин министр. Уверен, доктор Картрайт не будет возражать.Картрайт, видимо, принял все за чистую монету. Во всяком случае, он любезно улыбнулся и заверил нас, что, конечно же, нисколько не возражает.Сэр Хамфри открыл дверь, и я, словно провинившийся школьник, вышел из кабинета.Интересно, как он узнал, что я у Картрайта. Бернард сказать ему не мог, значит, кто-то случайно увидел меня в коридоре и поспешил ему доложить. Я должен обрести свободу, но для этого необходимо выиграть психологическую войну с Хамфри. А пока ему всякий раз каким-то образом удается вызвать у меня чувство вины и неуверенности.Найти бы хоть трещинку в броне Хамфри – тогда ему несдобровать!Оказывается, наш маленький спарринг в присутствии Картрайта был только прелюдией к настоящему бою. И он разгорелся через несколько минут в моем кабинете, после того как мы, храня ледяное молчание, поднялись на лифте и миновали бесконечный лабиринт коридоров.Едва за нами закрылась дверь, Хамфри заявил мне, что я не должен просто так шататься по министерству, и выразил искреннюю надежду, что «подобное больше не повторится».Я не поверил своим ушам и, естественно, потребовал у него объяснений.– Господин министр, как я могу давать вам правильные советы, не зная, кто кому что говорит? Я должен быть полностью в курсе происходящего. У вас не может быть сугубо частных бесед с сотрудниками министерства. А если вам передадут ложную информацию?– Если она окажется ложной, вы внесете соответствующие коррективы.– Но она может быть и не ложной…– В таком случае… – торжествующе начал я.Он перебил меня:– То есть не совсем ложной. Вводящей в заблуждение. Допускающей превратное толкование.Я решил спросить его в лоб:– Все дело в том, что вы пытаетесь скрыть от меня информацию, не так ли, Хамфри?Он возмутился:– Конечно, нет, господин министр!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189