– с энтузиазмом откликнулся мой постоянный заместитель. – И предлагаю немедленно приступить к созданию межведомственного комитета…Он неисправим. Прекрасно знает, что у меня на уме, но все равно хочет заморочить мне голову своей обычной тактикой оттяжек и проволочек.– Здесь требуется кувалда, – заявил я. – Надо проломить эту бюрократическую трясину!В разговор снова встрял этот зануда Бернард:– Господин министр, простите, но трясину нельзя проломить кувалдой. Она просто… – Он изобразил какое-то чавканье.У меня было сильное желание, чтобы эта трясина засосала и его.Замечание насчет кувалды, похоже, задело сэра Хамфри за живое.– Господин министр, не хотите ли вы сказать, что это я тяну вас в бюрократическую трясину? Если так, то вы несправедливы ко мне. У меня не было ни малейшего намерения…На всякий случай я извинился – вдруг действительно не было? – и поинтересовался, какие же намерения у него были.– Позвольте заметить, – пробормотал он уже не таким обиженным тоном, – если мы хотим, чтобы на руководящих постах были женщины, нам необходимо существенно увеличить нормы приема женщин на начальном уровне. Тогда со временем…– Когда? – перебил я.Этого вопроса можно было бы и не задавать.– Ну-у… лет через двадцать пять.– Мне кажется, вы не понимаете главного, Хамфри, – по-прежнему сохраняя выдержку, сказал я. – Я хочу добиться этого сейчас.– Сейчас? – ошеломленно произнес мой постоянный заместитель.Дошло, слава богу!– Но, господин министр, чтобы сделать что-то сейчас, тоже требуется время.Удивительно, как быстро эти мандарины умеют приходить в себя. В его тоне уже явственно послышались снисходительные нотки. Да, уже год я слушаю эту заигранную пластинку.– Знаю-знаю, три заповеди государственной службы: чем быстрее – тем дольше, чем дешевле – тем дороже, чем секретнее – тем демократичнее! Нет, Хамфри, это надо сделать за четыре года. Согласитесь, срок немалый.Он печально покачал головой.– Боюсь, господин министр, мы говорим о разных вещах. Я – о реальном времени, а вы – о политическом.Сэр Хамфри удобно откинулся на спинку стула, помолчал, а затем неторопливо, как бы размышляя, продолжил:– Государственных служащих взращивают, словно вековые дубы. Это вам не петрушка и не укроп. Они входят в силу постепенно, в положенный срок… (В жизни не слышал такой претенциозной бредятины.) Их выдерживают, как…– Как вас? – съязвил я.– Я хотел сказать, их выдерживают, как старый портвейн, – с обидой возразил он.– «Гримсби» Дешевый крепкий портвейн.

, например?Он чуть скривил губы.– Я не шучу, господин министр.Ну еще бы! Мало того, что он на полном серьезе заявляет о своей значимости, так еще и пытается увести разговор в сторону от моего нового принципиального решения. (Во всяком случае, я так считаю.) Что ж, будем бить наповал.– Я хорошо все обдумал и предлагаю решить эту проблему, назначив на высшие должности государственной службы наиболее способных женщин из других областей деятельности.На моего постоянного заместителя стоило посмотреть: вытаращенные от ужаса глаза, в лице ни кровинки…– Господин министр… мне кажется… я не совсем… – К тому времени, как он добрался до слова «понимаю», его речь превратилась в невнятное бормотание.Эта сцена доставила мне огромное удовольствие.– Слушайте внимательно, Хамфри, – сказал я и медленно, отчетливо, словно логопед своему пациенту, повторил: – Мы… назначим на высшие должности… женщин… из других областей…Хамфри уставился на меня, как кролик на удава. Потом, стряхнув оцепенение, бросился в бой.– Но ведь вся сила нашей системы в ее незапятнанности, кристальной чистоте, в том, что она не подвержена разлагающему воздействию извне!Бессмысленная, набившая оскомину словесная мишура!– Люди переходят с работы на работу во всех сферах деятельности, Хамфри. Почему государственная служба должна быть исключением?– Потому что она и есть исключение! Наша работа требует тонкости…– Такта, – подхватил Бернард.– Преданности, чувства долга…– Надежности, – добавил Бернард.– Надежности! – со значением повторил Хамфри. – Верно подмечено, Бернард. Надежности!Очевидно, мой личный секретарь затронул самую чуткую струну в душе моего постоянного заместителя. (Бернард Вули не случайно принимал такое живое участие в этом разговоре. Претворение в жизнь намерения Хэкера назначать женщин «со стороны» на высшие посты государственной службы заметно ухудшило бы перспективы служебного роста других чиновников и, следовательно, самого Бернарда. Кроме того, если Уайтхолл гостеприимно распахнет двери женщинам «со стороны», он вынужден будет сделать это и для мужчин. Чего же тогда ожидать Бернарду Вули? – Ред.) Затем сэр Хамфри принялся многословно объяснять, что государственные служащие должны обладать «бесконечным терпением», что они должны уметь «менять коней на переправе», поскольку у политиков сегодня одно на уме, завтра другое, а послезавтра вообще не поймешь что. Возможно, я преувеличиваю, но, как мне показалось, слова «на уме» он произнес как бы в кавычках, подразумевая, что ум и политик – несовместимые понятия.Я поинтересовался, обладает ли всеми этими достоинствами он сам. Сэр Хамфри скромно пожал плечами.– Ну… когда человека должным образом…– Выдерживают? – перебил я. – Как «Гримсби»?– Готовят, – уточнил он, натянуто улыбаясь.– Хамфри, посмотрите правде в глаза. Неужели вам самому не ясно, что система государственной службы постоянно дает сбои? Почему в ней так мало женщин – заместителей постоянных заместителей?– Они все время уходят, – объяснил он. – Им хочется иметь детей… развлекаться…Ну и объяснение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189