Я не считаю часы, потраченные на моих молодых друзей, прожитыми впустую. Пойдемте.
Пожав плечами, Бренн следом за Валледжем вышел из гостиной, прошел по коридору, изубранному фиолетового цвета каменьями, и наконец очутился у весьма неприметной двери. Валледж открыл эту дверь.
— Сюда, — сказал он.
Бренн сделал шаг вперед и замер на пороге.
— Я не вижу… — начал было он.
Сильный толчок в спину — и он очутился в комнате. Сразу же за ним захлопнулась дверь, и он услышал, как в замке поворачивается ключ. Обернувшись лицом к двери, Бренн яростно закричал:
— Валледж, какого черта вы себе позволяете? Что это за шутки?
— У вас нет причины для беспокойства, Бренн, — послышался через дверь хорошо модулированный голос. — Я не собираюсь причинять вам вреда.
— Немедленно откройте!
Бренн толкнул дверь, но конечно же безуспешно.
— Всему свое время, Бренн.
— Откройте немедленно! — Ответа не последовало. — Вы совершаете серьезную ошибку, Валледж. Должно быть, вы просто рехнулись, если полагаете, будто такое может сойти вам с рук!
— Вы рассержены и взволнованы, друг мой, и это вполне понятно. Через какое-то время вы успокоитесь, начнете смотреть на вещи трезвее и тогда поймете, что я действую в ваших собственных интересах.
— Но чего вы добиваетесь? Чего вы от меня хотите?
— Чего я от вас хочу? Хочу вашей дружбы, хочу вашей преданности, Бренн. Да ведь я и с самого начала хотел исключительно этого!
— Если вы надеетесь продержать меня под замком до тех пор, пока я не соглашусь на ваши условия, то вам скоро придется узнать, как сильно вы ошибаетесь!
Бренну и впрямь казалось, что отпереть запертую дверь — дело элементарное. Какой замок устоит перед Познанием мага из ордена Избранных? Молодой человек сложил руки на груди и, сосредоточившись, уставился на дверь. Медальон, который он носил на шее, бывший его излюбленным и наиболее часто употребляемым орудием Познания, начал светиться. Сперва едва заметно, потом со всевозрастающей яркостью. И когда металлический медальон засверкал, как зеркало, на которое падает солнечный луч, Бренн заговорил тихим голосом. Несколько мгновений Бренн держался спокойно и самоуверенно. Но тут, совершенно неожиданно, медальон вспыхнул, словно взорвавшись, у него на груди, а затем погас. Молодой человек вскрикнул от ярости. Он схватился за голову, словно недавний взрыв продолжался у него в мозгу, прошел по комнате, шатаясь как пьяный, и наконец опустился на пол.
Из-за двери послышался смешок.
— Нет, Бренн, — смеясь, сказал Глесс-Валледж. — Боюсь, это вам не поможет.
Бренн поднял голову и уставился на дверь. Помимо боли, он испытывал сейчас и страх. Впервые в жизни он померился силами Познания (а ведь своим могуществом в этой области он так гордился) с многоопытным и воистину могучим чародеем, членом Совета Избранных, который, возможно, уступал по силе разве что одному магистру Грижни. И впервые в жизни он осознал незначительность собственных возможностей или, в самом лучшем для него случае, их ограниченность. В одно-единственное мгновение, когда его мозг вступил в схватку с мозгом мага Саксаса Глесс-Валледжа, он все понял: ему довелось столкнуться с силой, противостоять которой он не может, с силой, способной подавить или уничтожить его в зависимости от собственного желания; с силой целеустремленной, безжалостной и бесконечно сконцентрированной и сфокусированной. Он и представить себе не мог, что за изысканными и утонченными манерами Валледжа скрывается такая мощь.
Бренн медленно и с трудом поднялся на ноги. Мгновенный бой завершился для него как минимум сотрясением мозга, и сейчас глаза у него слипались. И когда он заговорил, то заговорил с запинкой и тихо:
— Но почему вы заточили меня и сколько продлится мое заточение?
— Недолго, Бренн. Ровно столько, сколько потребуется, чтобы убедить вас проявить благодарность и союзнический долг, а ведь и на то, и на другое я, как вы сами меня уверяли, вправе рассчитывать. Я и впрямь не думаю, что это сильно затянется.
Если человек может улыбаться самим своим голосом, то в случае с Валледжем так оно и было.
— Но как вы рассчитываете убедить меня?
— Ваша подозрительность меня удручает. Попытайтесь все-таки поверить, что я поступаю как друг, возвращая вас на тропу, с которой вам понесчастливилось сойти. И я не одинок в своих усилиях.
— О чем это вы?
— Оглянитесь по сторонам, Бренн. Обшарьте комнату вашим разумом.
Бренн огляделся. В комнате не было обстановки. Вопреки раннему часу, в настенных подсвечниках горели восковые свечи. Впрочем, искусственное освещение было здесь и впрямь необходимо, потому что окна отсутствовали. Из стен ровным счетом ничего не выступало. Однако поверх барьеров естественного восприятия молодой человек почувствовал в комнате быстрое и внешне неприметное воздействие Познания. Усилием воли он избавился от всех осознанных мыслей, чтобы тем острей воспринимать самые слабые из сигналов. И тут он понял, что находится вовсе не в одиночестве.
Кто-то — или что-то — было в комнате вместе с ним. Ничего, конечно, зримого в яви, никакого шевеления даже в воздухе, и все же Бренн почувствовал близкое соседство строгой и сильной воли. Едва ли эта воля была человеческой — он не почувствовал и намека на рациональное мышление. Но и звериной она тоже не была, иначе он ощутил бы теплоту простых звериных инстинктов, а теплота отсутствовала. Но здесь было сознание, а также намерение.
Бренн ощутил первые приступы страха и попробовал справиться с ними. Он ведь не какой-нибудь невежественный мужлан, чтобы чародей мог напугать его силой Познания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113