Однако Ракель больше нравится работать здесь. Многие этого не понимают. Улица темна и опасна, но она опьяняет. В ней есть какая-то энергия, своего рода электрический заряд. Ты чувствуешь, как она тебя подпитывает. В то же время для многих из наших детишек единственная альтернатива улице — грязная поденная работа. Работа, на которой они все равно не имеют будущего. Так что выбора фактически нет...
Ракель заковылял к нам, покачиваясь на острых шпильках. Когда у тебя ноги сорок шестого размера, это нелегкая задача, уверяю вас. Не дойдя совсем чуть-чуть, он остановился под фонарем. Лицо его напоминало скалу, изрезанную штормами. Я не знаю, чем Ракель занимался раньше, а поверить в его рассказы трудно. То он якобы был игроком Национальной футбольной лиги и повредил колено, то учился в колледже, выиграв стипендию по результатам школьных экзаменов, то воевал в Персидском заливе... Выбирайте, что больше нравится, или придумывайте сами.
Он обнял Креста и поцеловал в щеку. Потом повернулся ко мне:
— Эй, Уилл-красавчик, да ты классно выглядишь!
— Спасибо, Ракель.
— Так бы прямо и съел тебя.
— Работаю всю ночь — стал еще вкуснее...
Он обнял меня за плечо.
— Я мог бы влюбиться в такого, как ты.
— Ты мне льстишь, Ракель.
— Только такой, как ты, мог бы спасти меня от всего этого.
— Но сколько разбитых сердец ты оставишь здесь, в этой клоаке!
— Это точно, — хихикнул он.
Я показал ему фотографию Шейлы. Единственную, что у меня была. Странно, если вдуматься. Конечно, ни я, ни она не увлекались фотографией, но иметь только один снимок...
— Ты ее знаешь?
Ракель вгляделся в лицо на фото.
— Это твоя женщина, я видел ее раз в приюте.
— Точно. А ты видел ее где-нибудь еще?
— Нет, а что?
Врать было незачем.
— Она сбежала. Я ищу ее.
Он посмотрел на снимок повнимательнее.
— Я могу это взять?
Я протянул ему фотографию: в офисе еще оставались цветные копии.
— Попробую поспрашивать, — обещал он.
— Спасибо.
Он кивнул.
— Ракель... — обратился к нему Крест. — Ты помнишь Луиса Кастмана, сутенера?
Лицо трансвестита застыло, он начал озираться по сторонам.
— Так как?
— Мне надо работать, Крест. Бизнес есть бизнес.
Я загородил ему путь. Ракель посмотрел на меня сверху вниз, прищурившись, словно на чешуйку перхоти у себя на плече.
— Она работала на улице, — сказал я.
— Твоя девчонка?
— Да.
— На Кастмана?
— Да.
Он перекрестился.
— Это нехороший тип, Уилл-красавчик. Кастман был хуже других.
— Почему?
Ракель нервно облизнул губы.
— Здешние девчонки... они как товар — ты меня понимаешь. Купля-продажа, бизнес... Если они приносят доход, то остаются. Если нет — сам знаешь...
Я знал.
— Но этот Кастман... — Ракель прошептал это имя, как некоторые произносят слово «рак». — Он был другой.
— Почему?
— Он портил собственный товар. Иногда просто для смеху.
— Ты говоришь о нем в прошедшем времени, — заметил Крест.
— Потому что он не появляется вот уже... м-м... года три.
— Он жив?
Ракель замолчал, глядя в сторону. Мы с Крестом обменялись взглядом.
— Еще жив, — наконец сказал трансвестит. — Я так думаю.
— Что ты имеешь в виду?
Он лишь молча покачал головой.
— Нам надо с ним поговорить, — сказал я. — Знаешь, где его найти?
— Говорят...
— Что?
Ракель снова покачал головой.
— Попробуйте поискать на углу Райт-стрит и авеню Ди в Южном Бронксе. Я слышал, он там.
И трансвестит пошел прочь, уже более уверенно ступая на своих шпильках. Рядом проехала машина, остановилась возле него, и я снова увидел, как человеческое существо тонет во мраке.
Глава 9
В большинстве кварталов города вы бы побоялись кого-нибудь разбудить в час ночи. Но только не здесь. Все окна забиты досками. Вместо двери — кусок фанеры. Сказать, что краска облезала, было бы не совсем верно — она осыпалась кусками.
Крест постучал в фанерную дверь. Откликнулся женский голос:
— Что надо?
— Мы ищем Луиса Кастмана.
— Убирайтесь.
— Нам необходимо с ним поговорить.
— Ордер есть?
— Мы не из полиции.
— А кто вы?
— Мы сотрудники «Дома Завета».
— Здесь нет беспризорников! — закричала она почти в истерике. — Убирайтесь!
— Выбирайте, — сказал Крест. — Или мы разговариваем с Кастманом прямо сейчас, или возвращаемся с кучей копов.
— Я ничего не сделала.
— Зато я могу что-нибудь придумать. Открывайте!
Женщина сделала выбор быстро. Мы услышали стук одного открываемого засова, затем другого. Наконец упала цепочка, и дверь приоткрылась. Я шагнул вперед, но Крест загородил мне дорогу рукой. Надо было подождать, пока дверь не откроется полностью.
— Быстрее, — сказала женщина, ядовито усмехнувшись. — Заходите, я не хочу, чтобы кто-нибудь увидел.
Крест толкнул дверь, и она распахнулась. Мы прошли внутрь. Женщина тут же задвинула засовы. Меня одновременно поразили две вещи. Первая — темнота. Единственным источником света была слабенькая лампочка в дальнем углу, едва освещавшая ободранное кресло да журнальный столик, составлявшие всю меблировку. Вторая — страшная духота и вонь. Густая смесь больничного запаха с чем-то трудноопределимым. Я с трудом заставил себя сделать вдох. Интересно, когда здесь в последний раз открывали окно? Комната, казалось, шептала: «Никогда».
Крест повернулся к женщине, стоявшей в углу. В темноте мы различали только ее силуэт.
— Меня зовут Крест.
— Я знаю, кто вы.
— Мы встречались?
— Это не важно.
— Где Кастман?
— Здесь еще только одна комната, — ответила она, вяло поднимая руку и указывая в темноту. — Он, наверное, спит.
Глаза начали привыкать к темноте. Я шагнул к женщине. Она стояла неподвижно, но когда я подошел поближе, подняла голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96