— Да, конечно. Кроме того, кто-нибудь мог взять взаймы ее пальцы. Прихватить их с собой в Альбукерке на выходные.
Нас подрезало такси, круто свернув из левого ряда, и мы чуть не врезались в группу пешеходов, стоящих в метре от проезжей части. На Манхэттене это обычное дело: люди никогда не ждут сигнала светофора и лезут вперед, рискуя жизнью. Лишь бы получить еще одно воображаемое преимущество над другими.
— Ты хорошо знаешь Шейлу, — проговорил я.
— Ну да.
Следующая фраза далась мне с большим трудом.
— Ты в самом деле думаешь, что она может быть убийцей?
Некоторое время Крест молчал. Когда впереди зажегся красный свет, он остановил фургон и взглянул на меня:
— Это начинает напоминать разговор о твоем брате.
— Я хочу только сказать, Крест, что могут быть другие объяснения.
— А я хочу сказать, Уилл, что мозги у тебя в заднице.
— В смысле?
— Ну ты сам подумай! Стул?! Ты что это, серьезно? Вчера вечером она плакала и просила прощения, а утром — вжик — и исчезла. А сегодня федералы говорят, что ее отпечатки найдены на месте преступления. А ты несешь какую-то чушь про путешествующие стулья и прошлогодние поездки!
— Это еще не значит, что она кого-то убила.
— Это значит, — сказал Крест, — что она в этом замешана.
Я сидел и молча смотрел в окно.
— Как это понимать, Крест?
— Без понятия.
Несколько минут мы ехали молча.
— Я люблю ее, ты знаешь.
— Я знаю.
— В лучшем случае она лгала мне.
Он пожал плечами:
— Бывает и хуже.
Как сказать. Я вспомнил нашу первую ночь вместе. Шейла положила голову мне на грудь, обняла меня. Кругом был мир и покой. Спокойствие и порядок. Мы вдвоем. И казалось — уже целую вечность. «Прошлого больше нет», — сказала она чуть слышно, как будто про себя. Я спросил, что она имеет в виду, но Шейла не ответила — так и продолжала лежать у меня на груди, глядя в сторону.
— Я должен найти ее, — сказал я.
— Понимаю.
— Ты поможешь?
Крест пожал плечами:
— Без меня ты не справишься.
— Значит, решено. С чего начнем?
— Как гласит старая поговорка, — заметил Крест, — хочешь двигаться вперед, оглянись назад.
— Ты ее только что придумал?
— Ага.
— Звучит неплохо.
— Знаешь, Уилл...
— Что?
— Я ничего такого не имею в виду, но, если мы оглянемся назад, нам может не понравиться то, что мы увидим.
— Скорее всего, — вздохнул я.
Крест высадил меня у подъезда и вернулся назад в «Дом Завета». Войдя в квартиру, я бросил ключи на стол и хотел было окликнуть Шейлу, но тут же передумал, ощутив пустоту и заброшенность, царящую вокруг. Место, которое я последние четыре года считал домом, казалось теперь совсем чужим. Даже воздух был каким-то спертым, словно квартира долгое время стояла запертой.
С чего же начать?
Пожалуй, стоит обыскать все: может быть, найдется какая-нибудь зацепка. Но, принявшись за работу, я в очередной раз поразился спартанским привычкам Шейлы. Она находила удовольствие в том, чтобы пользоваться самыми простыми, обычными вещами, и заразила этим меня. Да и вещей у нее почти не было: когда она ко мне переехала, то все они уместились в одном чемоданчике. Шейла вовсе не бедствовала — я видел выписки из ее банковского счета — и часто отдавала за квартиру больше своей доли. Просто она строила жизнь согласно известному принципу: «Человек должен владеть вещами, а не наоборот». Сейчас я снова задумался над этим афоризмом. Пожалуй, вещи не столько владеют тобой, сколько привязывают к земле, заставляют пускать корни.
На стуле в спальне висел мой свитер с эмблемой Амхерстского колледжа. У меня защемило сердце. Прошлой осенью мы с Шейлой провели выходные на ежегодной встрече в моей альма-матер. На территории колледжа есть высокий холм с видом на университетский стадион. Большинство студентов, видимо, желая блеснуть оригинальностью, называют его просто Холм. Мы гуляли там поздно вечером, взявшись за руки, лежали в густой траве, глядя в высокое осеннее небо, и беседовали целыми часами. Помню, я подумал, что впервые в жизни ощущаю такой покой, душевный уют и радость. Шейла положила руку мне на живот и, продолжая глядеть на звезды, опускала ее все ниже. Я слегка повернул голову и наблюдал за ее лицом. Когда пальцы наткнулись на... скажем так, золотую жилу, глаза Шейлы задорно блеснули: «А такой экзамен ты сдавал?» Возможно, главную роль тогда сыграло мое возбужденное состояние, но именно в тот момент, на Холме, я в первый раз по-настоящему осознал, что наконец-то встретил Ее, что мы всегда будем вместе. А призрак моей первой любви, той, что была у меня до Шейлы, призрак, который преследовал меня и не давал никого полюбить, изгнан и никогда больше не вернется.
Я посмотрел на свитер, вновь ощутив ароматы трав и осенней листвы, и, прижав его к себе, опять задал себе вопрос, пришедший мне в голову после встречи с Пистилло: неужели это все была ложь?
Нет.
Такое нельзя подделать. Может быть, Крест и прав насчет способности людей к насилию. Но то, что было между нами, не могло оказаться ложью.
Записка так и лежала на кухонном столе.
Твоя навсегда.
Ш.
Я должен был в это верить. Хотя бы из благодарности к Шейле. В конце концов, ее прошлое — это ее прошлое, и я не вправе в нем копаться. Что бы ни произошло, на то были свои причины. Она любила меня, я это знал. И сейчас моей задачей было найти ее, помочь ей и попытаться вернуть. Так что прочь все сомнения!
Я стал просматривать ящики стола. У Шейлы, насколько мне было известно, имелись банковский счет и кредитная карточка. Но никаких документов я не нашел — ни старых выписок, ни чековых книжек, ничего. Скорее всего она их просто выбрасывала.
Вереница плывущих рыб на экране компьютера исчезла, как только я коснулся «мыши».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96