Вернее, еще несколько дней и она несомненно приручила бы их.
– Сколько лет вашей племяннице? – поинтересовался Мейсон.
– Шестнадцать.
– А она ничего не видела прошлым вечером?
– О, Боже, нет! Она находилась в глубине дома и играла на пианино.
– Она играет очень хорошо, но в то же время... в ее игре ощущается механический ритм.
Миссис Данкирк рассмеялась и объяснила:
– Конечно же, он есть. Это механическое пианино. Это одно из самых дорогих сокровищ Мотли, настоящий антиквариат. Старинное устройство, работавшее с помощью э-э... кузнечных мехов и ленты перфорированной бумаги. Но Мотли заменил старинные внутренности на электромотор. У него ведь настоящее хранилище старинных вещей. Боже мой! Иногда мне кажется, что Гертруда испортит пианино. Она сидела возле него весь прошлый вечер и прекратила играть только после полуночи.
– Мы можем с ней поговорить? – спросил Мейсон, и комната тут же погрузилась в напряженно-гнетущую тишину. Мотли Данкирк прокашлялся и произнес:
– Не думаю, что это целесообразно. Она ничего не видела.
– Она невероятно застенчива, – пояснила миссис Данкирк.
– Легко расстраивается и сильно нервничает из-за любой мелочи, подхватил мистер Данкирк.
И вновь наступила бьющая по ушам тишина.
– Давайте-ка вернемся к моему рассказу, – вспомнила миссис Данкирк. Так на чем бишь я остановилась?.. Ага, я начала вам рассказывать об этой девушке. Ну конечно же. Я увидела, как молодая девушка идет по улице. Понимаете, было уже достаточно поздно. Я увидела ее и подумала, что такой молодой женщине не стоило бы гулять без сопровождения так поздно. А потом я с удивлением подумала, а кто она такая? Я сразу отбросила мысль, что она живет где-то по-соседству. Мне нечего было больше делать, как только смотреть, поэтому я взяла бинокль с кофейного столика, он всегда лежит у нас на кофейном столике, чтобы его удобно было брать, и стала досконально изучать ее. И вот тогда-то она свернула к дому доктора Бэбба. Я хорошо успела рассмотреть ее, пока она стояла на крыльце под лампой. На ней был серый жакет из шотландки с голубовато-зеленой гофрированной блузкой и... коричневые туфли. Ага, и серая юбка. Волосы у нее – темно-каштановые. Цвет глаз я не разглядела. Шляпки не было...
– Одну секунду, – прервал Мейсон, – был ли у нее с собой какой-нибудь чемоданчик или сумочка? Или что-либо еще, когда она входила?
– Сейчас я не в силах восстановить картинку совершенно ясно, но я не думаю, что у нее с собой что-то было. С полной уверенностью я заявить не могу, просто говорю, как помню. Вот когда она выбегала из дома, у нее с собой ничего не было.
– Продолжайте, – попросил Мейсон.
– Итак, молодая женщина вошла в дом. Прошло совсем немного времени, и я услышала стук и грохот. Сначала я даже не могла сориентироваться, откуда доносится звук. Я крикнула Мотли, чтобы он проверил, все ли у нас нормально, но он сидел внизу, за закрытой дверью и не слышал меня. И тут же женщина начала кричать. Она закричала дважды. Я дождалась, когда крик стихнет и тут же бросилась к телефону вызывать полицию. К этому времени я знала наверняка, что крики доносятся из дома доктора Бэбба. Я сообщила дежурному, что из дома доктора Бэбба доносятся звуки борьбы, звон разбитого стекла, а также крики какой-то женщины.
– Что дальше? – спросил Мейсон.
– Дальше... Дальше я положила трубку и направилась к входной двери.
– Не к окну? – переспросил Мейсон.
– Нет, мистер Мейсон. Я стояла у парадной двери. Я хотела видеть и слышать все, что там происходит, а для этого надо было избавиться от звука пианино.
– Свет на крыльце был включен? Я имею в виду ваш дом.
– На крыльце я свет не включала, только в коридоре. В комнате так же было темно. На наше крыльцо падали лишь отблески уличного света с Рубарт-террас. Но на крыльце дома доктора Бэбба свет по-прежнему горел.
– Спасибо, – кивнул Мейсон, – что произошло потом?
– Я увидела молодую женщину, стремительно выбежавшую из парадной двери.
– Это было та же самая девушка?
– Вне сомнений.
– Что произошло дальше?
– Она бросилась бежать по улице так быстро, как только могла. Я направилась к дому доктора Бэбба и оказалась около него одновременно с полицией. И тогда я увидели Мотли, поднимающегося вверх по ступенькам.
– Эльвира, я же просил тебя ничего об этом не говорить, – недовольно произнес ее муж.
Миссис Данкирк улыбнулась Мейсону и произнесла:
– Мотли не хочет утруждать себя ролью свидетеля...
– По каким ступенькам он поднимался? – уже спрашивал Мейсон.
– По цементным ступенькам, – ответила она. – Посмотрите, мистер Мейсон. Видите вон тот лестничный марш? Да, это те ступеньки, которые ведут от дома доктора Бэбба к Рубарт-террас. А вон там – ступеньки от нашего участка вниз к улице. Мотли услышал крики и двинулся вниз, чтобы на месте убедиться, не может ли он чем помочь. Но по дороге понял, что от него не будет никакого проку, поэтому развернулся и пошел обратно в дом.
– Дональд уже бежал от гаража, где он и живет, – в качестве объяснения своим действиям произнес Мотли. – Не было никакой необходимости проделывать весь этот изнурительный путь, раз уж он вбегал в дом. Видите ли, у меня как раз проявлялась последняя партия фотографий. Я начал спускаться вниз... я точно не помню, кажется я успел пройти четверть спуска. Видимо, это происходило в тот момент, когда жена звонила в полицию. Когда я увидел, что ассистент доктора, Дональд Дерби, обмотанный одним лишь полотенцем, вбегает в заднюю дверь дома, я развернулся и пошел обратно к своим фотографиям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57