.. мама? Почему вы пришли в такой поздний час с мистером Мейсоном и его секретаршей?
– Мы навестили одну свидетельницу... Женщину уже в летах, она знает кое-какие вещи, представляющие известную ценность... Мистер Мейсон хотел поговорить с ней.
– Да, все показания нужно собрать, – согласился Уайт.
– Только мы пришли туда слишком поздно, – ответила Элен Эддар. – Эта женщина умерла.
– Умерла?
– Да.
– Как же так?
– Более того, она была убита, – заметил Мейсон.
– Убита! – воскликнул Уайт. – Скажите... Вы что, разыгрываете меня? Нет, не может этого быть! О, Боже праведный!
– Уайт, – сказала Элен Эддар, – мистер Мейсон считает, что нас могут расспрашивать о всяких подробностях, вот я и захотела предупредить тебя и все объяснить, и мистер Мейсон пожелал поехать вместе со мной.
– А кто была эта женщина? – спросил Уайт. – Я знал ее?
– Нет, ты не знал ее, – ответила Элен Эддар. – Она работала сестрой в больнице Сан-Франциско, когда ты появился на свет, и...
– Минутку, минутку! – перебил ее Уайт. – Уж не Агнес ли Берлингтон ты имеешь в виду?
– Агнес Берлингтон! – воскликнула его мать. – Ты ее знал?
– Конечно!
– Как вы с ней познакомились? – спросил Мейсон.
– Она преследовала меня, – ответил Уайт.
– С какого момента?
– Первый раз она появилась почти сразу после гибели Байрдов. Она рассказала мне, что я не сын Августа Байрда, что миссис Байрд обманула его, выдав меня за своего родного сына. Она также сказала, что если эти факты станут известны, я останусь без единого цента. И добавила, что для меня это будет очень неприятно, поскольку моей вины тут нет. Еще она сообщила, что моя настоящая мать – ты, мама, и много всякого другого.
– Сколько вы согласились заплатить ей? – спросил Мейсон.
– Десять процентов с того, что я получу после Байрдов, – ответил Уайт.
– Вот так! И ты мне ничего об этом не сказал! – воскликнула Элен Эддар.
– Она приказала мне не говорить об этом никому. Иначе, сказала она, я лишусь всего.
– И вы выплатили ей десять процентов? – спросил Мейсон.
– Да.
– После этого вы виделись еще?
– Да, буквально несколько дней назад.
– Что она хотела?
– Она сообщила мне, что я, возможно, получу еще изрядную сумму денег, и снова заговорила о процентах, которые я должен...
– Почему же ты не рассказал мне обо всем этом, Уайт! – воскликнула Элен Эддар.
– Я так и собирался поступить, мама, но мы и виделись-то с тобой после этого лишь мельком. А этой мисс Берлингтон я сказал, что она получит свое, если ее предположения оправдаются.
– Она говорила, о какой сумме идет речь?
– Нет. Сказала только, что сумма очень большая.
– Вы знали, что раньше она работала в больнице в Сан-Франциско?
– Да, она рассказала мне об этом еще в свой первый визит. Тогда же она сказала, что присутствовала при моем рождении и могла бы рассказать подробности, но сообщила мне очень и очень немногое.
– Вы сейчас один живете в этом доме? – спросил Мейсон.
– Да.
– Прислуга приходит?
– Каждый день.
– И вы все время дома?
– Да... Грызу науку.
– А у Элен Эддар есть ключи от дома?
– Да, конечно, ключ у нее есть, но она всегда звонит условным образом, когда приходит. Если же меня нет, открывает дверь ключом.
– А если бы ей захотелось спрятать в вашем доме какую-нибудь вещь, нашлось бы для этого подходящее место?
– Сколько угодно, – ответил Уайт.
– Вы не возражаете, если я осмотрю ваш дом?
– Я и не думала оставлять дневник здесь, мистер Мейсон, – сказала Элен Эддар.
– Я и не утверждаю это. Всего лишь задал вопрос.
Адвокат поднялся и открыл дверь в коридор, куда выходили еще две двери.
– Которая из них ваша? – спросил он молодого человека.
– Та, что справа от вас, – ответил Уайт.
Мейсон вошел в спальню, какое-то время принюхивался к воздуху, а потом прошел в туалет.
На полу стояло несколько бутылок из-под виски, ведерочко со льдом и два бокала с еще не растаявшими кубиками льда. На одном из бокалов виднелись следы помады.
– И совсем вы не занимались науками, Уайт, – сказал Мейсон, – а наслаждались чьим-то милым обществом. Когда ваша матушка позвонила в первый раз, вы выпроводили вашу подругу через черный ход, а после того, как мы вошли через парадное, она села в вашу машину и укатила.
– Вы ставите меня в неловкое положение, господин адвокат, – сказал Уайт.
– Я просто пытаюсь разобраться в деле, которое представляется мне довольно сложным, – сухо ответил Мейсон.
– Хорошо, – сказал Уайт. – Я такой же человек, как и все. Это что, противоречит закону?
– Нет, закону это не противоречит, – ответил Мейсон. – Но мне не нравятся люди, способные лгать прямо в глаза. И когда вы с необсохшим вином на губах пытались уверить меня, что целый день «грызли науку», а потом я услышал, как кто-то уезжает на вашей машине, то я сказал себе, что в этом надо разобраться.
– Теперь вы разобрались... Что дальше?
– Ничего, – ответил Мейсон. – Я просто проверил, насколько вы правдивы.
– Уайт – хороший мальчик, – вмешалась Элен Эддар. – Но у юности так много искушений, и вы не должны корить его за это. Не понимаю, о чем думают девушки!
Мейсон повернулся к Уайту:
– У вас есть адрес Агнес Берлингтон?
– Кажется, где-то был. Меня это никогда особенно не интересовало, ответил Уайт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50