Вы не пытались каким-то образом отличить двух рыбок, обнаруженных в ванне?
– Имен я у них не спрашивал, – язвительно ответил сержант.
– Достаточно, – одернул свидетеля судья, – вы обязаны отвечать на вопросы защитника.
– Нет, сэр. Я просто отметил тот факт, что в ванне были обнаружены две рыбки.
– Вы видели рыбок на полу?
– Да.
– Сколько?
– Не могу сказать точно. Думаю, их количество можно будет определить по фотографии.
– Примерно с дюжину?
– Да, приблизительно.
– На полочке над раковиной лежали помазок и бритва?
– Да. Я уже давал показания об этом.
– Что еще находилось на полочке?
– Насколько я помню, две шестнадцатиунцевых бутылочки с перекисью водорода. Одна была почти пуста.
– Что-нибудь еще там было?
– Нет, сэр.
– А что вы обнаружили на полу?
– Осколки стекла.
– Вы осмотрели эти осколки, чтобы определить, был ли на них какой-либо узор, или они были частями одного стеклянного предмета?
– Лично я не осматривал. Лейтенант Трэгг приказал сложить осколки, края их совпали, и в результате получился довольно большой изогнутый аквариум.
– Вы говорили, что на полу была найдена чековая книжка?
– Да.
– Рядом с трупом?
– Совсем рядом.
– Вы можете описать ее внешний вид?
– Ваша Честь, – вмешался Мэдфорд, – я хотел представить Суду эту книжку в качестве вещественного доказательства при допросе другого свидетеля, но если защита настаивает, могу это сделать немедленно.
Мэдфорд достал чековую книжку, Дорсет опознал ее, и она была признана вещественными доказательством.
– Позвольте обратить ваше внимание, – обратился Мэдфорд к судье Саммервилу, – на тот факт, что дата на последнем корешке, от которого был оборван по перфорированной линии чек, совпадает с датой убийства. В правом верхнем углу указана сумма «одна тысяча долларов», на самом корешке написана часть имени. Имя написано полностью, фамилия – частично, всего три буквы "Г", "р", "и".
Судья Саммервил с интересом осмотрел чековую книжку.
– Очень хорошо, корешок будет признан вещественным доказательством.
– Какие-либо из рыбок на полу были живы, когда вы вошли в ванную комнату, господин сержант? – продолжал допрос Мейсон.
– Нет.
– В качестве информации, господин сержант, могу вам сообщить, что я заметил движения одной из рыбок, когда вошел в ванную комнату, а я был там минут на десять-пятнадцать раньше вас. Я поместил эту рыбку в ванну, и она, очевидно, ожила.
– Вы не имели права действовать подобным образом, – заметил сержант Дорсет.
– Вы никак не пытались определить, живы ли какие-либо рыбки из числа лежавших на полу?
– Стетоскопом я их не выслушивал, – зло проговорил Дорсет.
– Вы утверждали, что просили обвиняемую сопровождать вас к Джеймсу Л. Стонтону.
– Да, сэр.
– У вас состоялся разговор с мистером Стонтоном?
– Да.
– И мистер Стонтон передал вам документ, на котором якобы стояла подпись покойного Харрингтона Фолкнера?
– Да, передал.
– Ваша Честь, – вступил в дискуссию Мэдфорд, – не хочу быть обвиненным в формализме, но не стоит забывать, что сейчас проходит предварительное слушание, целью которого является определение убедительных оснований обвинения подсудимой в убийстве Харрингтона Фолкнера. Если таковые основания имеются, Суд должен призвать ее к ответу, если оснований нет – освободить ее. Я полагаю, у нас есть достаточное количество вещественных доказательств, позволяющих не заходить чересчур далеко в допросах. Последний вопрос защиты не имеет никакого отношения к убийству.
– Почему вы так уверены в этом? – спросил Мейсон.
– Могу высказать свою мысль другими словами. Он не имеет отношения к настоящему слушанию. Мы имеем возможность доказать все при помощи цепи неопровержимых улик, не прибегая к неимеющим отношения к делу документам.
– Ваша Честь, – обратился к судье Мейсон, – я знаю закон, и уверен, что его знает Суд, но прошу вас, в сложившихся обстоятельствах и в связи с очевидной таинственностью дела, позволить мне представить Суду все обстоятельства, которые, по моему мнению, играют важную роль в убийстве Харрингтона Фолкнера. Уверен, что Суд не желал бы осудить эту молодую женщину, если она невиновна, даже при формальной доказанности дела обвинением. Я также знаю, что Суд хотел бы, чтобы наказание понес настоящий преступник. На основании всего сказанного, я прошу Вашу Честь протоколировать все показания в связи с необычными обстоятельствами дела.
– Мы не обязаны разбирать все факты, – сердито заявил Мэдфорд. – Мы должны только представить Суду количество доказательств, достаточное для признания подсудимой виновной.
– Вся беда именно в этом, Ваша Честь, – ответил Мейсон. – Обвинение относится к разбирательству, как к игре, в которой достаточно предъявить только определенную часть доказательств, а остальные скрыть подобно скряге, прячущему золото, а потом застать подсудимую врасплох, предъявив скрытые доказательства в Суде высшей инстанции. Возможно, подобными образом можно добиться большего количества осуждений и тем самым доказать эффективность работы окружной прокуратуры, но, Ваша Честь, смею вас уверить, что раскрыть достаточно сложное и запутанное дело нам таким образом не удастся.
– Полиции это дело не кажется сложным и запутанным, – заметил Мэдфорд.
– Не сомневаюсь в этом. Вы сами видели, Ваша Честь, по ответам сержанта Дорсета, что он был заинтересован только в сборе вещественных доказательств, ведущих к осуждению подсудимой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69