Начальник барселонской полиции Родригес Салас (член объединенной социалистической партии) ответил на это репрессиями против троцкистов и «бесконтрольных элементов». Политическая атмосфера в городе сразу накалилась, по ночам на улицах начались стычки между Ударной гвардией и «неизвестными группами» вооруженных людей. Переговоры между анархо-синдикалистами и социалистами о совместной первомайской демонстрации кончились разрывом. А 3 мая многочисленные анархо-синдикалистские отряды разоружили Ударную гвардию и стали постепенно продвигаться к центру города. Береговая милиция при этом играла особенно активную роль.
Путчисты захватили центральную телефонную станцию, расставили на крышах домов пулеметы, разбросали по укромным местам своих снайперов. На многих улицах и площадях выросли баррикады. Помещения анархо-синдикалистских профсоюзов превратились в своеобразные крепости.
Повстанцы требовали отставки начальника полиции Саласа и каталонского министра внутренних дел Айгуаде. Однако генералидад им в этом отказал.
На следующий день, 4 мая, подверглись атакам казармы полиции. В ход были пущены ручные гранаты и динамит. Завязались жаркие бои на крышах домов. С обеих сторон имелись жертвы.
К вечеру в Барселону спешно прибыли из Валенсии министры-анархисты и члены исполкома Национальной конфедерации труда. Они обратились по радио к своим сторонникам с призывом немедленно прекратить борьбу и сложить оружие. Эти призывы систематически повторялись в течение следующих двух дней, но большого эффекта не дали. Страсти, разожженные фашистскими провокаторами, были слишком сильны.
События в Барселоне вызвали смятение на Арагонском фронте, где анархо-синдикалисты составляли большинство. Некоторые части поднялись было в поход на Барселону. С величайшим трудом удалось убедить их не открывать фронта франкистам.
В эти грозные дни генералидад, в котором господствовала «Эскерра», обнаружил свою полную несостоятельность. Он не располагал ни силами, ни решительностью, для того чтобы быстро ликвидировать подстроенный фашистами путч.
В дело пришлось вмешаться центральному правительству. 7 мая утром из Валенсии в Каталонию были отправлены крупные соединения республиканской полиции. Их поддержали некоторые воинские части, снятые с фронта на Хараме. Первые стычки между путчистами и силами центрального правительства произошли в Таррагоне и Реусе. Путчисты относительно легко были рассеяны, и к вечеру 7 мая в Барселону вступили республиканские части.
Каталонский путч кончился. 950 человек было убито, 3000 ранено. Несмотря на большое количество жертв, это выступление оказалось гораздо более кратковременным и гораздо менее серьезным, чем рассчитывали фашисты. Интервентам и мятежникам не удалось использовать его для захвата Каталонии в свои руки.
Однако события 3–7 мая являлись грозным предостережением для Испанской республики, для всех партий Народного фронта. Отсюда следовало сделать надлежащие политические выводы. И они действительно были сделаны. 16 мая 1937 года под давлением коммунистаческой партии, поддержанной большинством социалистов и левых республиканцев, правительству Кабальеро ушло в отставку. 17 мая сформировалось новое правительство, во главе которого встал социалист Хуан Негрин, занимавший до того пост министра финансов.
Новое правительство тоже имело свои недостатки. При формировании его едва ли не самой крупной ошибкой было назначение министром Обороны правого социалиста Индалесио Прието, который не верил в силы республики и боялся создания подлинно революционной армии (гибельные последствия этого назначения полностью обнаружились год спустя). Но все-таки правительство Негрина представляло собой несомненный шаг вперед. В противоположность Ларго Кабальеро новый премьер понимал необходимость сотрудничества с коммунистической партией и мало сокрушался о том, что в его кабинет отказались войти анархо-синдикалисты. Он смело пошел на сокращение числа министров с 18 до 9. От этого правительство стало более компактным и дееспособным, а главное, в нем значительно возрос удельный вес коммунистов.
Новое правительство Испанской республики оказалось гораздо пригоднее для энергичного ведения войны и обнаружило редкую для того бурного времени устойчивость. С двумя частичными изменениями (в апреле и августе 1938 года) оно просуществовало до самого конца войны, то есть почти два года.
Провал каталонского путча и образование правительства Негрина ясно свидетельствовали, что Испанская республика вышла из майского кризиса не только не ослабевшей, но и значительно усилившейся. К концу мая в Риме и Берлине на этот счет уже не было никаких сомнений. Отсюда вытекало, что для победы Франко потребуется дальнейшее пополнение его армии людьми и военными материалами и что, стало быть, Германии и Италии нужна полная свобода морских сношений с Испанией и Португалией. Установленный комитетом контроль в известной мере стеснял их и требовал лишних расходов. Поэтому Гитлер и Муссолини решили одним ударом покончить со всей контрольной системой.
Проделано это было следующим образом.
28 мая 1937 года на пленуме комитета Гранди заявил резкий протест против действий республиканской авиации. Он утверждал, что 24 и 26 мая пять республиканских самолетов совершили налет на Майорку (самый большой из Балеарских островов) и сбросили бомбы на порт Пальма, где стояли итальянские военные и торговые суда, а также суда других наций. Драматически модулируя голос и подкрепляя свои слова рассчитанными жестами, Гранди угрожающе воскликнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65