– откликнулась Таня.
– Справишься?
– Справлюсь, но действовать надо быстро. Женщина очень истощена… К счастью, сердце хорошее…
Таня открыла свою медицинскую сумку, вынула шприц и ампулки с камфарой. Тщательно вымыв руки и смазав их йодом, она принялась за работу. Служанка с ужасом смотрела на эти приготовления. А когда Таня хотела вонзить в тело женщины иглу, она бросилась к ней и схватила за руку.
Таня вырвала свою руку и крикнула Киви:
– Скажите ей, что, если будет мешать, жена вождя умрет!
Негритянка смирилась и поклонилась белой чародейке до земли. Таня через Киви приказала вскипятить воду.
Камфара возымела свое действие. Через некоторое время роженица ожила, стала двигаться, громко стонать. Теперь служанка смотрела на Таню как на божество и беспрекословно выполняла все ее распоряжения.
Забыв обо всем на свете, кроме матери и ребенка, которых она должна была во что бы то ни стало спасти, Таня не замечала ни времени, ни окружающей обстановки.
Нервно расхаживающий вокруг хижины Петров несколько раз спрашивал через стенку:
– Ну как?
И Таня каждый раз торопливо отвечала:
– Нормально. Не мешай! И продолжала работу.
…Впоследствии Таня никак не могла припомнить, сколько времени провела она у постели жены вождя. Но зато с чрезвычайной яркостью запечатлелось в ее сознании другое: она выходит из хижины и с гордостью показывает всем, кто сидит на улице, новорожденного, с такой гордостью, будто бы это был ее собственный сын. А маленькое черное тельце, крепкое и здоровое, извивается у нее в руках, и мальчишка оглашает воздух громким, пронзительным криком…
Эффект этого события был потрясающий. Толпа, теснившаяся перед хижиной, немедленно разбежалась, разнося во все концы селения весть о необыкновенном происшествии. «Белая колдунья» оказалась сильней всех злых духов! К вождю прибыл столь долгожданный сын и наследник!..
В этот торжественный момент на сцене появился и сам вождь. До сих пор он предпочитал сноситься с Таней через своего советника – высокого негра, который привел группу белых в селение. Теперь, придя в бурный восторг от исполнения заветного желания, вождь вышел из своей хижины и отвесил глубокий поклон Тане, приложив широко раскрытую ладонь к груди. Вождь был рослый, красивый африканец с умными и энергичными чертами лица; тело его от подмышек до щиколоток было обернуто куском пестрой ткани, с шеи на цепочке свисала серебряная бляха, выдаваемая деревенским вождям колониальными властями; ноги его были обуты в остроносые европейские ботинки, которые выглядели особенно экзотично рядом с босыми ногами его подчиненных.

Вождь произнес краткую речь. Киви перевел ее: «Нет предела нашей благодарности, – говорил вождь, – и я хотел бы исполнить всякое желание великой белой колдуньи. Чего она просит? Какой награды хочет?»
Таня ответила, что ей никаких наград не надо, что она поздравляет вождя с новорожденным сыном и просит только одного: помочь ей и ее спутникам поскорей добраться до линии железной дороги.
Вождь ответил, что он окажет белым путешественникам всяческое содействие, но сверх того он хотел бы все же вознаградить великую колдунью за ту большую услугу, которую она оказала ему и его жене.
Таня с улыбкой вновь повторила, что ей ничего не надо, а лучшей наградой для нее будет здоровье и счастье только что родившегося ребенка.
Но вождь никак не хотел понять Таню. Сначала он пытался осчастливить ее пачкой английских кредиток, а когда это не удалось, то принес из глубины своей хижины миниатюрную статуэтку из слоновой кости и торжественно сказал:
– В течение многих поколений этот бог охранял нашу семью от горя и несчастий! Возьми его ты – пусть он теперь охраняет тебя от горя и несчастий!
Отказаться от такого подарка было невозможно. Таня приняла его и низко поклонилась вождю.
Через день путники снова тронулись в дорогу. Но теперь все было по-иному. Вождь племени дал чужеземцам группу носильщиков и охрану. Они должны были проводить путешественников до ближайшей железнодорожной станции, расположенной в пяти переходах от селения. Для Тани вождь прислал специальные носилки – примитивный паланкин, сплетенный из лиан и жердей. Четыре рослых негра опустили эти носилки перед Таней, приглашая ее сесть, но она очень смутилась и стала отказываться.
Негры были расстроены. А Киви сказал:
– Если вы откажетесь, то обидите вождя племени и все племя. Разве они сделали вам что-либо плохое?
Таня пожала плечами и, покраснев от неловкости, уселась в паланкин, который дюжие воины подняли на свои крепкие плечи.
Глава двенадцатая
МЫС ДОБРОЙ НАДЕЖДЫ
Когда Петров устроился в вагоне железной дороги и, устало вытянув ноги, полузакрыл глаза, им овладело странное чувство, будто все, что произошло за эти двенадцать дней, случилось не с ним и его друзьями, а промелькнуло в каком-то странном приключенческом фильме.
Однако покачивание вагона, мелькающий за окном африканский пейзаж и, главное, еще незажившие ссадины на руках и ногах очень быстро вернули его к действительности. Нет, и авария самолета, и блуждание по тропическому лесу, и схватка с леопардом – все это не пригрезилось…
«Ну вот, наконец-то все это позади, все хорошо…» – подумал Степан и крепко сжал в своей руке Танину руку. И Таня, точно подслушав его мысли, ответила нежным, ободряющим рукопожатием.
Сидевший напротив Александр Ильич задумчиво смотрел в окно и мысленно перебирал в памяти события последних пяти дней, после выхода из негритянской деревушки.
Да, они были несравненно легче, чем дни слепых блужданий по лесу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129