Все оформят ближе к полудню. Вот адрес. - Дюма вздохнул. - Эта история с гибелью Бёма наделает много шума. Он ведь был знаменитостью. Вы, наверное, знаете, что это он вернул аистов в Швейцарию. Мы здесь придаем подобным вещам большое значение.
Он помолчал, потом усмехнулся и продолжил:
- Забавная у вас рубашка... очень подходит к случаю.
Я ждал этого замечания с самого начала. Из затруднительного положения меня вывела маленькая плотная брюнетка, которая вышла в коридор. Она была в белом халате, испачканном кровью, на ее морщинистом лице пятнами рдел румянец. Эта женщина, должно быть, многое повидала, такую не проведешь. Она носила туфли на высоком каблуке, и при каждом ее шаге раздавался громкий стук, что казалось очень странным в этом ватном царстве тишины. Она подошла к нам. От нее сильно пахло табаком.
- Вы здесь по поводу Бёма? - спросила она хриплым голосом.
Мы встали. Дюма представил нас:
- Это Луи Антиош, студент, друг Макса Бёма. - В голосе инспектора я услышал иронические нотки. - Именно он обнаружил тело сегодня ночью. А я инспектор Дюма, федеральная полиция.
- Катрин Варель, кардиохирург. Вскрытие затянулось, - произнесла она, вытирая лоб, покрытый капельками пота. - Случай оказался более сложный, чем предполагалось. В первую очередь из-за ран. Отверстия от ударов клювами, довольно глубокие. Кажется, его нашли в гнезде аистов. Что же он там делал, боже ты мой?
- Макс Бём был орнитологом, - пояснил Дюма довольно холодно, - странно, что вы этого не знаете. Он был очень знаменит. Он охранял аистов на территории Швейцарии.
- Ах, вот оно что... - протянула женщина с сомнением.
Она достала пачку коричневых сигарет и закурила. Я заметил, что в помещении висит табличка, запрещающая курить, и понял, что эта женщина - не швейцарка. Она выпустила длинную струю дыма и вновь заговорила:
- Вернемся к вскрытию. Несмотря на многочисленные раны - их описание вы получите сегодня утром, - ясно, что этот человек умер от сердечного приступа, вечером семнадцатого августа, примерно в восемь часов. - Она повернулась ко мне. - Если бы вы его не нашли, запах вскоре встревожил бы посетителей. Но кое-что мне кажется особенно странным. Вы знали, что Бём перенес трансплантацию сердца?
Дюма вопросительно взглянул на меня. Доктор Варель продолжала:
- Когда мои коллеги наткнулись на длинный шрам на уровне грудной клетки, они позвали меня, чтобы я следила за ходом вскрытия. Факт трансплантации не вызывает никаких сомнений: прежде всего, имеется характерный рубец от вскрытия грудной клетки, затем, обнаружены чрезмерные сужения полости перикарда, что свидетельствует о хирургическом вмешательстве. Кроме того, я отчетливо разглядела следы швов на аорте, легочной артерии, левом и правом предсердиях, - их наложили при трансплантации нерассасывающимися нитями.
Доктор Варель снова выдохнула облако дыма.
- Операция явно была сделана довольно давно, - продолжала она, - но новый орган прекрасно прижился, обычно мы обнаруживаем на пересаженном сердце множество белесых шрамов, образующихся на месте отторжения тканей, иными словами, на месте некроза мышечных клеток. Можно сказать, случай Бёма очень интересный. И судя по тому, что я увидела, парень, сделавший ему операцию, был мастер своего дела. Впрочем, я уже навела справки: ни у кого из наших врачей Макс Бём не наблюдался. Вот вам, господа, маленький секрет, который следовало бы раскрыть. Со своей стороны я тоже проведу расследование. А что касается причины смерти, то в ней нет ничего необычного. Банальный инфаркт миокарда, случившийся примерно пятьдесят часов назад. Еще бы, туда было не так просто забраться. Бём умер без мучений, если это может вас утешить.
- Что вы хотите сказать? - спросил я.
Варель выпустила мощную струю никотина в стерильное пространство.
- Трансплантированное сердце не связано с нервными окончаниями. Поэтому никакой особой боли при сердечном приступе не бывает. Макс Бём не почувствовал, что умирает. Вот так-то, господа. - Она повернулась ко мне. Вы займетесь организацией похорон?
Я на секунду заколебался.
- К сожалению, мне предстоит отправиться в путешествие... - пробормотал я.
- Ладно, - ответила она. - Потом разберемся. Свидетельство о смерти будет готово утром. - Она обратилась к Дюма: - Я могу поговорить с вами еще минуту?
Инспектор и врач попрощались со мной. Дюма добавил:
- Не забудьте около полудня зайти подписать ваши показания.
Потом они ушли в глубь коридора, он со своим удивительно спокойным видом, она на своих грохочущих каблуках. Однако сквозь их стук я все же расслышал, как женщина негромко сказала: "Знаете, тут есть одна проблема..."
4
Снаружи уже занималась заря, сонные улицы освещались ее тусклым светом, и тени предметов отливали металлом. Я ехал по Монтрё, не обращая внимания на сигналы светофоров и направляясь прямиком к жилищу Бёма. Не знаю почему, но перспектива следствия по делу о смерти орнитолога пугала меня. Я собирался уничтожить все касающиеся меня документы и втихомолку вернуть деньги в ассоциацию, не посвящая в это полицию. Нет следов - нет и следствия.
Из осторожности я оставил машину в сотне метров от шале. Сначала проверил, нет ли фиксатора на дверном замке, потом вернулся к машине и нашел в сумке карточку-закладку из гибкого пластика. Просунул ее в щель между дверью и наличником и терзал замок до тех пор, пока мне не удалось поддеть язычок замка. Наконец, я смог бесшумно отворить дверь, слегка надавив на нее плечом. И вот я очутился в доме покойного господина Бёма. В полумраке его жилище казалось еще более тесным и душным, чем раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18